— Ты не очень жалуешь моего отца, Кайт.

Но Кайт уже снова занялась делающей попытки ходить Анх.

— Иди сюда, родненькая. Смотри, вот кукла. Иди сюда, иди…

Себек смотрел на склоненную над ребенком черноволосую голову жены. Потом с тем же озадаченным выражением на лице вышел из дому.

Ипи, на красивом лице которого застыла гримаса вечного недовольства, стоял перед ней, пока она скрипучим голосом распекала внука, напряженно вглядываясь в него тусклыми глазами. Хотя зрение у старухи порядком ослабело, взгляд ее по-прежнему оставался проницательным.

— Что это такое? Что я слышу? Ты не желаешь делать то одно, то другое! Согласен приглядывать за волами, но не хочешь помогать Яхмосу или следить за пахотой? К чему это приведет, если ребенок вроде тебя будет говорить, что он желает и чего не желает делать?

— Я не ребенок, — угрюмо возразил Ипи. — Я уже взрослый, и пусть ко мне относятся, как к взрослому, а не держат на побегушках, поручая без моего ведома то одно, то другое. И пусть Яхмос мною не командует. Кто он такой, в конце концов?

— Он твой старший брат и ведает всеми делами во владении моего сына Имхотепа, когда тот в отсутствии.

— Яхмос дурак, недотепа и дурак. Я куда умнее его. И Себек дурак, хотя и хвастается, как он хорошо соображает. Отец уже велел в письме поручать мне ту работу, которую я сам выберу…

— Ничего подобного, — перебила его Иза.

— …кормить и поить меня послаще и еще добавил, что ему очень не понравится, если до него дойдут слухи, что я не доволен и что со мной плохо обращаются.

Повторив наставления отца, он улыбнулся хитрой, злорадной улыбкой.

— Ах ты, негодник! — в сердцах бросила Иза. — Так я и скажу Имхотепу.

— Нет, бабушка, ты этого не скажешь.

Теперь он улыбался ласково, хотя и чуть нагло.

— Только мы с тобой, бабушка, из всего нашего семейства умеем соображать.

— Ну и наглец же ты!

— Отец всегда поступает, как ты советуешь. Он знает, какая ты мудрая.

— Возможно… Пусть так, но я не желаю слышать это от тебя.

Ипи засмеялся.

— Тебе лучше быть на моей стороне, бабушка.

— О чем это ты ведешь речь?

— Старшие братья очень недовольны, разве ты не знаешь? Конечно, знаешь. Хенет тебе обо всем докладывает. Сатипи и днем и ночью, как только остается с Яхмосом наедине, убеждает его поговорить с отцом. А Себек просчитался на сделке с лесом и теперь боится, что отец разгневается, когда узнает. Вот увидишь, бабушка, через год-другой отец сделает меня совладельцем и будет во всем слушаться.

— Тебя? Младшего из своих детей?

— Какое значение имеет возраст? Сейчас вся власть в руках отца, а я единственный, кто имеет власть над ним.

— Я запрещаю тебе так говорить! — рассердилась Иза.

— Ты у нас умная, бабушка, — тихо продолжал Ипи, — и прекрасно знаешь, что мой отец, несмотря на все его громкие слова, на самом деле человек слабый…

И сразу умолк, заметив, что Иза перевела взгляд и смотрит куда-то поверх его головы. Он повернулся и увидел Хенет.

— Значит, Имхотеп человек слабый? — скорбным тоном переспросила Хенет. — Не очень-то ему будет по душе твое мнение о нем.

Ипи смущенно рассмеялся.

— Но ведь ты не скажешь ему об этом, Хенет. Пожалуйста, Хенет, дай слово, что не скажешь… Милая Хенет…

Хенет скользнула мимо него к Изе. И ноющим голосом, правда, громче, чем обычно, проговорила:

— Конечно, не скажу.