Совершенно бесстрастным голосом Терри произнес:
— Да, да, я понимаю. А теперь расскажите мне, пожалуйста, каким именно образом вы собираетесь строить защиту?
Адвокат поднял брови, взмахнул руками и объяснил: — В том-то и дело, что никакой защиты я строить не собираюсь. Я буду действовать в качестве поверенного мисс Рентон и именно в этом качестве допрошу свидетелей. Разумеется, свидетели подтвердят какие-то факты, на них-то и будет строиться защита.
— Что-то я не очень хорошо вас понимаю, — сказал Терри. — Мне хотелось бы знать…
Взмахнув рукой, Хоулэнд призвал Терри к молчанию.
— Простите, мистер Клейн, но я еще не закончил свою мысль, — сказал он елейным голосом. — Когда здесь сегодня днем соберутся свидетели, я передам им рассказ мисс Рентон о том, что произошло на самом деле. Насколько я знаю, по отношению к мисс Рентон свидетели настроены весьма дружелюбно. Все они хотят, чтобы ее оправдали. Кроме того, они, как мне кажется, готовы на все, лишь бы помочь ей, но не следует, конечно, забывать о том, что в суде надо говорить правду и только правду. Думаю, вы согласитесь со мной в том, что версия, предложенная мисс Рентон в самом начале, была несколько неудачной. Если бы она продолжала настаивать на ней непосредственно в процессе суда, боюсь, что в свете новых фактов и улик рассказ ее показался бы не совсем убедительным и вряд ли склонил бы присяжных к вынесению оправдательного приговора. На самом же деле все обстояло следующим образом: мисс Рентон писала портрет Мандры. Мандра во что бы то ни стало хотел получить этот портрет и поэтому оказывал на мисс Рентон сильное давление, иными словами, шантажировал ее. Мисс Синтия Рентон — очень талантливая художница, однако в технике она уступает своей сестре Альме, художнице с мировым именем. Она показывает Альме свои наброски и просит ее написать с них другой портрет мистера Мандры. Наконец оба портрета закончены. Она приходит с ними к мистеру Мандре и предлагает ему выбрать тот, который ему больше нравится. В конце концов, Синтия совсем еще ребенок, и ей свойственно недооценивать уровень своего художнического мастерства. Итак, в ночь убийства портрет, который писала Синтия, закончен. Альма в свою очередь также завершает работу над портретом.
Синтия берет обе картины и едет с ними к мистеру Мандре. Она показывает ему оба холста, он выбирает один из них — тот, что написан Синтией. Другой портрет Синтия собирается вернуть Альме. К мистеру Мандре должен прийти еще кто-то, поэтому он просит Синтию подождать и предлагает ей напиток, в который заранее подсыпает какое-то зелье. Подумать только! Этот монстр одурманил ее! Она засыпает, устроившись на кушетке. А теперь слушайте особенно внимательно, это очень важно. Джекоб Мандра хотел во что бы то ни стало приобрести «слив-ган», он был просто одержим этим желанием. Что ж, ему удалось его осуществить. Мы не знаем, каким образом «слив-ган» попал к нему. На суде обвинение, возможно, станет утверждать, что к нему попал именно ваш «слив-ган». Вы же можете воздержаться от прямого ответа, сказать, что предъявленный обвинением «слив-ган» действительно похож на ваш; что вы, однако, не вполне уверены в том, что это ваш «слив-ган»; что ваш «слив-ган» был похищен и что вы не имеете ни малейшего представления, когда и кем он был похищен. В ту роковую ночь, однако, «слив-ган» лежал на столе мистера Мандры. И вот Синтия просыпается и видит, как Мандра вертит этот «слив-ган» в руках. Он даже успел зарядить его. Пробудившись от тяжелого сна, Синтия начинает искать глазами выбранный Мандрой портер. Портрета нигде нет. Синтия удивлена, она требует объяснений. Мандра говорит ей, что подарил портрет одной женщине и вообще портрет ему был нужен для того, чтобы сделать этой женщине подарок. И вот тут-то Мандра самым оскорбительным образом заявляет о своих любовных притязаниях. |