Ури пронзительно закричала.

Малко вскочил с кровати и стал искать глазами телефон. Но от того тоже остались одни осколки. Ури, покачиваясь, встала на ноги. На ее голом теле была кровь.

Ночной свежий воздух рассеивал дым в комнате, но шторы загорелись. Если бы золотой слиток взорвался на ночном столике, то Малко и Ури разнесло бы на мелкие клочки.

– Что произошло? – пролепетала Ури.

– Это была бомба, – переведя дух, объяснил Малко. – Я не сразу это понял, когда взял слиток в руки. Но потом догадался: он намного легче, чем тот, который я видел у Жезина.

В коридоре послышались крики, и в дверь стали стучать. Забыв о своей наготе, Ури открыла дверь.

Горничная с ужасом смотрела на красивую голую кровоточащую девушку. Ури, опомнившись, убежала в ванную и прикрылась полотенцем.

Весь отель, казалось, собрался в коридоре.

– Это израильтяне! – раздался истеричный женский голос.

В дверях появились двое служащих с огнетушителями и носилками. Они погасили пламя на шторах. Малко услышал сирену полицейской машины. Он дорого бы дал сейчас за стакан охлажденной водки.

Слиток, понял он, был начинен толитом и устройством замедленного действия.

Полицейские с автоматами в руках и красных беретах на голове расталкивали зевак.

– Вы проживаете в этой комнате? – спросил у Малко один из полицейских по-английски.

– Да, – подтвердил Малко со смиренным видом. Теперь жди неприятностей, однако это лучше, чем смерть, которую ему с Ури удалось избежать.

К счастью, разбуженный среди ночи ливанец поручился за него. Малко перевели в другое крыло «Фониции», а Ури увезли в больницу на перевязку. В восемь часов утра Малко должен был явиться в полицию для дачи объяснений. Халил проводил его туда. После завершения формальностей Малко был отпущен на свободу. Правда, Халилу пришлось оставить в залог десять тысяч фунтов до окончания расследования.

Конечно, полиция проявила интерес и к золотому слитку со взрывным устройством. Крохотные золотые частицы прилипли к стене комнаты... Один из советников американского посольства заверил директора «Фониции» в том, что все причиненные убытки будут возмещены.

– Они не теряют времени, – вздохнул Малко, садясь в «роллс-ройс».

Он с наслаждением вдохнул неповторимый запах дорогой кожи, какой было обито все внутри автомобиля.

Халил Жезин затряс своими подбородками.

– Теперь вы понимаете, почему мне страшно? Они не останавливаются ни перед чем! Единственное безопасное для меня место – это Китай, но я не хочу там жить. В последний раз я провел там, в Кантоне, пять недель и думал, что свихнусь. К тому же Муна не может получить визу, и я вынужден звонить ей оттуда, чтобы она не сердилась.

Малко попытался сконцентрироваться. Помимо американцев, Халила Жезина и Ури, никто не знал о цели его приезда в Бейрут. И тем не менее КГБ его сразу вычислил...

– Вы уверены в Муне? – деликатно спросил он.

Ливанец подскочил, как если бы Малко богохульствовал.

– В Муне?! Разумеется. Она обожает меня.

Малко подумал, что Гранд-Каньон в Колорадо можно заполнить до краев женщинами, предавшими мужчин, которых они обожали... Или делали вид, что обожали...

– Вы познакомитесь с ней, – сказал Халил. – Скоро у нас будет прием.

Малко откинулся на сиденье. «Роллс-ройс» быстро катил к центру, пересекая преждевременно потускневший, но еще сравнительно недавно новый современный квартал. Интересно, что представляет собой Муна?

Своим мимолетным любовникам она говорила, что это признаки ее сладострастия.