— Лично моя красотка ничего не продавала. Подпись на чеке была не ее.

— А чья же? Ты выяснил?

— Разумеется, выяснил.

— Почему тогда не поговорил с той, другой, которая продавала? Или ты не мог оторваться от своей Мисс Ранчо?

— Мисс… кто?! Брось, Лаурел. Понимаешь, я никак не мог поговорить с той, другой. Она уволилась неделю назад.

— Но хоть адрес-то ее и имя ты догадался записать?

— Догадался. Левис Ла Гранде. Но моя красотка заявила, что это не настоящее имя, а настоящего она не знает. Но точно, что не Левис и не Ла Гранде. И адрес тоже бесполезен — эта Левис была, видимо, уже по горло сыта жизнью в славном Голливуде и уехала домой. Все, что моя новая подружка смогла сообщить мне о ее местопребывании, так это то, что дом ее находится где-то в Лабрадоре. Ну, а если мы все же до нее доберемся, то моя красотка убеждена, что эта особа даже и не вспомнит ничего. Она уверяет, что у Левис мозги размером с ячменное зерно.

— Значит, мы даже не сможем узнать — мужчина это был или женщина? — горестно спросила Лаурел. — Да уж, сыщики из нас…

— Ну что будем делать? Отправимся к Учителю с повинной?

— Вот ты, Мак, и отправишься. Но что ты ему скажешь? Он сам, скорее всего, будет прекрасно осведомлен к сегодняшнему вечеру. Я лично отправляюсь домой. Тебя подбросить?

— О, сегодня ты хороша, как никогда, Лаурел! Я просто не в состоянии оторваться от тебя! Делай что хочешь, но я последую за тобою всюду, как тень.

И он действительно неотступно, как тень, следовал за Лаурел всю оставшуюся часть дня, и не отрывался от нее. После захода солнца, когда исчезли все тени, он не отрывался от нее уже буквально… Только в два часа ночи смогла Лаурел спуститься с огромного дуба на землю по веревочной лестнице. Он слез следом за ней и обхватил огромными ручищами ее шею. Затем в таком положении препроводил ее к дому Хиллов.

— Ты — суперсекс! Как порция опиума… даже круче! — патетически воскликнул сияющий Мак, когда им пришла пора расстаться на пороге дома.

— Да, ты тоже был великолепен, — сказала Лаурел, у которой на душе просто кошки скребли… Но она не подала виду и кокетливо подставила губы для поцелуя. Он поцеловал их, и это была большая ошибка со стороны Лаурел, потому что ей понадобилось еще лишних пятнадцать минут, чтобы отделаться от него.

Наконец Лаурел закрыла за собой дверь и долго ждала, затаив дыхание, пока не убедилась, что он ушел.

Тогда она выскользнула из дома и стала торопливо спускаться по дороге. В одной руке она сжимала карманный фонарик, а в другой — маленький пистолет. Около самого дома Приама она свернула на опушку леса. Там остановилась и обернула линзу фонарика носовым платком. Затем, направляя тусклый луч прямо себе под ноги, направилась напрямик к дому Приама.

Лаурел не чувствовала никакого азарта. Только тоску. Но не от страха, а от самоуничижения. Господи, как же героини приключенческих фильмов всегда так легко решаются на это? Она впервые с грустью подумала, что скорее всего просто потому, что они всего лишь героини фильмов. А если в жизни девушка вынуждена позволить молодому человеку переспать с ней только ради того, чтобы стянуть у него ключ, то она чувствует себя совсем не как героиня. А как потаскушка. Даже хуже. Ведь шлюха — та хоть что-то имеет от своего распутства, какую-то радость: деньги, квартиру, роскошные вещи и вино, или, на худой конец — удовольствие. Хотя последнее маловероятно… В общем, у проституток и то дело обстоит проще и откровеннее — нормальная честная сделка. А она… она должна была все время притворяться, изображать безумный восторг, а на самом деле все время отчаянно нащупывать ключ.