— Вот и посмотрим, как тренируют. Пошли, — девушка крепко сжала его руку и потянула за собой, — шагай, говорю.

— Никуда я не пойду, — уперся Турен, — я вовсе не для того вызвал тебя, чтобы потом хоронить.

— А для чего ты меня вызвал? Тебе помощь требуется? Вот, ты ее и получишь.

Он душераздирающе вздохнул.

— Ты с ними не справишься, — жалобно проговорил Турен, — Нарсин, я серьезно.

— Посмотрим.

— Ты совсем свихнулась, да? Тебя твой Сенмар по голове часто лупит?

— Не мой Сенмар! — прорычала девушка, — и вообще, не напоминал бы ты, а то накличешь. Слышать не могу это мерзкое имя!

Турен закивал, потому что ни разу не видел ее в такой ярости.

— Говоришь, у таверны? — бормотала она по пути, почти волоча за собой своего друга, — ну да, где им еще быть. У какой таверны?

— Той самой, недалеко от площади, — пояснил он на бегу, — куда спешишь? Помереть не терпится? У меня нога болит.

Нарсин замедлила шаг, некстати вспомнив о своей голени.

— Что-нибудь серьезное есть? — спросила она, — может, к лекарю тебя?

— Не надо. Нет у меня переломов. По колену пнули, подонки.

— Ладно, разберемся.

— Нет, ты все-таки ненормальная. С четырьмя мужиками хочешь справиться.

— Слушай, не зли меня, — огрызнулась она, — хотя… ладно, зли больше. Я, когда злая, больнее дерусь.

— О боги, — простонал Турен, — зачем я вообще тебе писал? Тебе что, побоев мало от твоего разлюбезного Сен…

— Заткнись! — рявкнула Нарсин, — иначе начну с тебя.

— Сама сказала: зли меня больше, — проворчал он.

— Радуйся, ты меня разозлил, — прошипела она, — где эти, твои дружки?

Они остановились недалеко от таверны, той самой, где обедали два месяца назад, после конкурса. Турен осторожно огляделся, стараясь не выказывать своего страха, но бояться было рано.

— Нет никого, — произнес он, — не пришли, наверное. Или в таверне сидят.

— Пошли проверим.

— Нет! — вскрикнул Турен, — не надо в таверну!

— Почему? — прищурилась Нарсин.

Ему ужасно не хотелось объяснять, что самым его горячим желанием было просто уйти отсюда и никогда больше не возвращаться. Вызывая Нарсин, Турен хотел ей поплакаться и лелеял смутную надежду, что она похлопочет за него. Он был готов пойти кем угодно, хоть мальчиком на побегушках. Но никак не ожидал, что Нарсин очертя голову, ринется выяснять отношения с четырьмя бугаями, которые, судя по виду, свернут ей шею мизинцем, особо не напрягаясь.

— Чего в таверне драку затевать, — ответил он, насупившись.

— Плевала я на таверну. Впрочем, на улице удобнее, конечно.

— Удобнее? — парень осмотрелся и ему стало малость нехорошо.

Повсюду камень, жесткий и твердый, и что она нашла в этом удобного? Он в который раз подумал, что с головой у девушки явные нелады.

— Эй ты, щенок, мать твоя шлюха! — прозвучал веселый голос, — давненько мы с тобой не встречались. Что, никак, соскучился?

Турен втянул голову в плечи. Нарсин обернулась.

В нескольких шагах от них стояли четверо высоких, крепких мужчин.