|
В Париже его чувства испарились, и он быстренько вернулся к жене. Я пробыла там еще почти год. Начала пить, делала глупости и, наконец, заболела. Джас приехал за мной, отвез в Швейцарию и не уезжал, пока я не встала на ноги. Мне нужна была поддержка, уверенность, я хотела почувствовать, что кто-то меня любит. На обратном пути, прямо на пароходе, мы поженились. Это было девять лет назад. Сейчас Джасу пятьдесят восемь. До прошлого года наша жизнь была… вполне приемлема. Джас богат, удачлив и знает, что хочет. У него это первый брак. Детей мы не могли иметь — по моей вине, не из-за него. Год назад я влюбилась опять. Надеялась, что Джас окажется… разумным, но ошиблась. Я решила уйти от мужа. Отец оставил много денег, и я рассчитывала на них. То, что ежемесячно давал мне на расходы Джас, я принимала как доход со своего наследства, которым он распоряжался. Мне известно, что папа доверил ему большинство источников своих доходов. Когда мне исполнился двадцать один год, я стала получать полторы тысячи в месяц. Все они моментально расходились — я большая транжира, тут сказать нечего. Как я уже говорила, Джас был исполнителем завещания, и я потребовала у него отчета. Он поднял меня на смех. Объявил, что папино наследство уже несколько лет назад кончилось и он дает мне на расходы собственные деньги. Я потребовала показать документацию, хотя вряд ли смогла бы разобраться, даже если б он ее представил. А он утверждает, что папа очень неудачно вкладывал средства и еще до нашей свадьбы деньги пошли прахом.
Мистер Макги, папа был очень умелым дельцом! После смерти его имущество оценивалось в два миллиона. Не могли же они просто исчезнуть. Полагаю, мой муж… как-то присвоил эти деньги. — Миссис Йомен, по-моему, вам нужен адвокат и ревизор по банковским счетам. Я вам ни к чему. — Постойте, я скажу еще кое-что, чтобы у вас было полное представление. Здесь округ Эсмерелда. Километрах в пятнадцати отсюда, в долине, находится город Эсмерелда. В городе местный банк, Окружная компания. И город, и банк, и округ, и много чего другого держит в руках мой муж. С остальными владельцами ездит охотиться, играет с ними в покер. Какого черта он обращается со мной как с подростком, на которого напала блажь. Выжидает, пока я опомнюсь, стану вести себя как послушный ребенок, когда схлынет дурость. — Вы обращались к адвокату? — В Эсмерелде я не смогла найти никого, кто осмелился бы взяться за это дело. Нашла молодого юриста в Беласко, из соседнего округа. Занимался этим делом около месяца. Не помню всего, что он выяснил, но основное мне понятно. Пока я была несовершеннолетней, мой муж должен был отчитываться о вверенном ему имуществе перед отделом по делам наследства. Он предоставлял такой отчет трижды: через пять лет после смерти папы, потом спустя десять лет и еще через пятнадцать. Из последнего отчета явствовало, что от имущества не осталось ничего. Судья к этому времени умер. Четыре года назад построили для суда новое здание. Отчеты оказались среди затерянных бумаг, они не значатся даже в описи, так что их существование вообще не доказать. Тогдашний адвокат Джаса тоже умер, и его деловые бумаги куда-то подевались. Этот мой адвокат говорил, что лучше начать с другого конца, достать копии налоговых деклараций, заполненных отцом для федеральных властей двадцать лет назад, составить опись имущества, а потом проследить по официальным спискам продажу иди изменение отдельных вложений, таким образом восстановить все дело и выявить махинации. Только тогда можно предпринимать что-то в отношении мужа. Но добавил: даже если на руках у нас будут факты против него, Джас может протянуть три-четыре года, прежде чем дело передадут в суд. А он тем временем лишил меня ежемесячной суммы, пока, говорит, не одумаюсь. Просто гладит меня по головке и советует выбросить глупости из головы. — Может, наследство не было столь огромным, как вы представляли, миссис Йомен? — Ничего подобного! Папа любил землю и верил в будущее этого края. |
