Голова в шляпе исчезла из поля его зрения. Долгожданный спаситель перехватил поудобнее руки и только после этого наконец произнёс первые слова:

— Вот так. Ну, давайте!

Перигрин оттолкнулся по-лягушачьи, почувствовал рывок вверх, упал животом на край люка и выполз на сцену к ногам человека, различив только дорогие ботинки, острые края брюк и подол отличного пальто. Он дрожал с головы до ног.

— Спасибо… Я вам несказанно благодарен. Боже, какой смрад! — бормотал Перигрин, поднимаясь на ноги.

Его спасителю было лет пятьдесят. Теперь Перигрин смог разглядеть его лицо, оно было очень бледное. На голове у человека оказался котелок, а его одежду без всяких натяжек можно было назвать безукоризненной.

— Полагаю, вы мистер Перигрин Джей? — осведомился спаситель ровным, вежливым и невыразительным голосом хорошо воспитанного человека.

— Да, я… Я?

— Мне сообщили о вас в агентстве по недвижимости. Вам необходимо принять ванну и переодеться. Моя машина на улице.

— Извините, сэр, но в таком виде я не могу сесть ни в чью машину, — стуча зубами, сказал Перигрин. — Вы чрезвычайно любезны, но…

— Подождите минуту. Или нет. Пойдёмте в фойе. Перигрин, подчиняясь повелительному жесту, прошёл вперёд, его спаситель за ним. С мистера Джея стекала вонючая жидкость: она капала с кончиков перчаток, чавкала и хлюпала в башмаках. Таким порядком они прошли через ложу, коридор и очутились в фойе.

— Подождите, пожалуйста, здесь. Я сейчас вернусь, — распорядился безукоризненно одетый человек.

Он вышел на улицу, оставив дверь открытой. Перед порталом театра на Причальной набережной стоял «даймлер» с шофёром. Чтобы хоть чуть-чуть согреться, Перигрин принялся прыгать и хлопать себя руками. С него летели брызги, на промокшую одежду садилась взбудораженная пыль. Спаситель вернулся вместе с шофёром, который нёс шерстяной плед и тяжёлый макинтош.

— Все снимите, наденьте вот это и обернитесь пледом, — предложил Перигрину незнакомец и приподнял руки так, словно собирался помочь ему раздеться, несмотря на явное отвращение. В то же время его словно тянуло к Перигрину, и тому вдруг показалось, будто его о чем-то просят.

— Позвольте мне…

— Ни в коем случае, сэр.

— Прошу вас…

— Нет-нет… не нужно.

Незнакомец перестал настаивать и отошёл, сложив руки за спиной. Перигрин с удивлением заметил, что эти руки дрожат, и подумал: «Господи! Ведь сейчас ещё только утро. Лучше бы поскорей раскланяться с великодушным щёголем, но как…»

— Позвольте вам помочь, сэр, — прервал его размышления шофёр. — Вы сильно замёрзли?

— Я справлюсь сам. Мне бы только ополоснуться…

— Вы обязательно вымоетесь. Оставьте все здесь, сэр, я позабочусь о ваших вещах. Ботинки, наверное, снимать не стоит? Этот плащ вполне сойдёт, а плед очень тёплый. Ну как, готовы, сэр?

— Мне бы только добраться до такси, тогда избавитесь от ненужных хлопот.

Неизвестный спаситель обернулся и, глядя не в лицо Перигрину, а на его плечо, произнёс:

— Идёмте, умоляю вас.

Перигрин, чрезвычайно смущённый экстравагантностью выражения, больше не возражал.

Шофёр быстро прошёл вперёд и распахнул дверцы машины. Перигрин увидел, что на полу и на сиденьях разостланы газеты.

— Садитесь, пожалуйста, — сказал спаситель. — Я за вами.

Перигрин прошаркал к машине и забрался на заднее сиденье. Подкладка макинтоша противно липла к телу.

Он поплотнее запахнулся в плед и стиснул челюсти, пытаясь унять дрожь.