И вот так Студнев втянулся, и стал бессменным секретарем Акличага. Поездка прошла на редкость успешно, а за то время, которое Студнев провел в постоянном общении с шаманом, он подпал под чары этого человека. Все чаще сомневался он в своих подозрениях, что Акличаг добывает нужные ему сведения обычным «шпионским» методом, пристально наблюдая за всем окружающим, все больше ему верилось, что шаман и впрямь обладает некими сверхъестественными способностями. Во всяком случае, вслушиваться в природу и приводить свой дух в гармонию с ней Акличаг умел…

Зазвонил телефон, и Студнев поспешил снять трубку.

— Да… — сказал он. — Да, одну секунду… Сейчас узнаю… Это один из детективов, Андрей Хованцев, — обратился он к неподвижно сидящему шаману. Он хочет поговорить с вами.

Акличаг едва заметно кивнул и протянул руку, чтобы принять трубку от Студнева.

— Да? — сказал он.

— Простите ради Бога за ранний звонок, — послышался голос Хованцева, но время не ждет. Скажите, когда вы вчера говорили о своей невероятной догадке, которую рано оглашать, потому что в неё никто не поверит, вы не имели в виду, что за всем этим может стоять женщина… очень красивая женщина?

— Нет, — ответил Акличаг.

— И за все это время, начиная с Англии, вы ни разу не пересекались с красивой женщиной… с ослепительной блондинкой?

— Нет, — коротко повторил Акличаг.

— И не… Может, я туманно выражусь, но вы не ощущали присутствия женщины где-то рядом?

— Ощущал, — сказал Акличаг. — Но это не то.

— Вы имели в виду нечто совсем другое?

— Да.

— Здорового американца? Вы не пересекались с таким здоровым американцем?

— Один американец был в самолете, на котором мы летели в Москву.

— Какой это был рейс?

— Сейчас я передам трубку Вениамину, он продиктует вам данные.

Студнев опять взял трубку и сообщил Хованцеву номер рейса и дату.

— Очень хорошо, — сказал Хованцев. — Спасибо вам. Еще раз извините за ранний звонок.

— Скажи ему, чтобы сегодня после полудня он был очень осторожным, проговорил Акличаг.

— Акличаг говорит, что сегодня после полудня вам надо проявлять особую осторожность, — проговорил в трубку Студнев.

— Я постараюсь, — сказал Хованцев. — Вы тоже ходите с оглядкой.

— Мы сегодня весь день будем дома… если только вам не понадобимся, уведомил Студнев.

— Вот и славно, — проговорил Хованцев.

Студнев положил трубку, а Акличаг встал, снял с крючка под угловым шкафчиком холщовый мешочек, открыл его и, порывшись, достал несколько сухих веточек можжевельника. Взяв чистое блюдце, он аккуратно разложил на нем эти веточки — вроде бы, следя, чтобы они образовывали какой-то знак или фигуру, хотя Студнев не был уверен — а затем поджег их. По кухне потянуло ароматным дымком. Акличаг стоял над блюдцем, вдыхая этот дымок, полуприкрыв глаза, а Студнев следил за действиями шамана, затаив дыхание.

Акличаг поднял ладони на уровень груди, держа их друг напротив друга то ли в символической попытке поймать дым, то ли обозначая для дымка некий воздушный дымоход, по которому этот дымок должен следовать. Студнев ждал, а Акличаг стоял не шелохнувшись — пять минут, десять, пятнадцать… Он словно в статую превратился.

— Что ты чувствуешь? — проговорил он приблизительно через полчаса, когда догорала последняя палочка.

— Я… — Студнев сглотнул.