Я сказал ей об этом, и она ответила:

— Статуя — пластмассовая — уже установлена у бассейна, и не в дымке, а в розовом бикини. И там уже собираются люди. Нам нужно поспешить.

Руками я уже не мог дотянуться до нее. Но глаза-то мои ее видели! И я смотрел на нее и впитывал в себя ее облик. Она улыбнулась, отступила на несколько шагов, повернулась и скрылась в спальне. Я же сидел и содрогался всем телом. Вне всяких сомнений: с какой стороны ни посмотри, Лита выглядит потрясающе. Вернулась она почти моментально, свежая, как только что расцветшая роза, и бросила:

— Поехали.

Ночью мы договорились, что я не буду отходить от нее ни на шаг, ни на минуту, раз уж она отказывается переехать в другой отель. Она была уверена, что теперь, когда Арк мертв, вряд ли кто-нибудь покусится на нее, и не обратила внимание на мой намек о том, что еще остается в живых водитель машины, который видел ее у дома Рэндольфа.

Я размышлял над этим по дороге к имению Адера, пытаясь привести свои мысли в порядок.

— Что это ты затих, Шелл?

— Думаю, милочка. О Рэндольфе и Арке, о том, как со всем этим связан Тоби. И о Дэне Брайсе тоже. Я-то думал, что вычислил его… — Я вдруг замолчал. До этой минуты я и не вспоминал о фотографии Брайса в спальне Литы.

Я взглянул на нее и проговорил:

— Только что вспомнил, о чем хотел спросить тебя. Что в твоей спальне делает фото Дэна Брайса?

Она слегка нахмурилась и посмотрела на меня с удивлением.

— Кого?

— Дэна Брайса.

— Я такого не знаю. — Она улыбнулась. — А чего это тебя заботят фотографии в моей спальне?

— Я говорю совершенно серьезно, Лита. Она нахмурилась еще больше.

— Не понимаю тебя, Шелл. Что с тобой?

— Прошлой ночью, когда я ждал тебя, незадолго до звонка из полиции, я случайно увидел фотографию рядом с твоей постелью. Портрет Дэна Брайса. Я хорошо его разглядел. Поскольку он крупнейший жулик по эту сторону тюремной стены, ты должна объяснить присутствие его портрета.

— Нет, это ты объясни, — сердито возразила она. — У меня в спальне действительно есть фотопортрет, но это вовсе не какой-то там Брайс.

— А кто это?

— Том Уэстланд. Очень хороший… э… друг. И вообще, Шелл, как я тебе ни благодарна за то, что ты сделал для меня, тебе нет никакого дела до моих фотографий. Ни до моих друзей.

— Как бы ты его ни называла, это Дэн Брайс, известный преступник. Я почти убежден, да и полиция тоже, что именно он убил Зоу Авилла.

Она была шокирована:

— Том? Ты хочешь сказать, что Том мог…

— Дэн. Дэн Брайс. Не знаю, какой вид рэкета он назвал тебе в качестве своего занятия, но…

— Ну, если взимание федеральных налогов называть рэкетом, тогда он рэкетир.

— Только не говори мне, что он налоговый инспектор.

— Именно! И так я познакомилась с ним. Он явился из местного отделения налогового управления, чтобы проверить мои доходы за прошлый год.

Тут-то до меня дошло.

Я имел все основания восхищаться Брайсом. Сэм-сон говорил, припомнилось мне, что Брайс отсидел срок за вымогательство. Порядочный, добросовестный шантажист всегда старается разузнать, насколько большой оброк можно наложить на жертву, чтобы кровопускание не довело ее до смерти. И есть ли более эффективный способ узнать настоящую цену человека или организации, которых жулик собирается шантажировать?

Лита рассказала, что познакомилась с Томом, то есть Дэном Брайсом, два-три месяца назад и что после первой встречи они уже не говорили о бизнесе, а только о развлечениях — у них было несколько свиданий.