— Пиччи! Я знала, что ты придешь! — воскликнула Лиза в лучших традициях героини старинного романа.

— Да-а, ребятки, — забавно почесал Печенюшкин коготками в затылке, — что же вы тут творите с окружающей средой?

Он подмигнул Алене, протянул лапку к ее уху и вдруг вытащил оттуда листок подорожника.

— Подорожник-трава, на сердце тревога… — пропел герой. — А знаете, как он залечивает раны? Ну-ка, гляньте!

Листок с ладони обезьянки плавно поднялся в воздух (купола уже не было), вырос до размеров одеяла и закружил над местом схватки. Там, где он пролетал, окрестности вновь принимали прежний вид: затянулась огромная воронка, выпрямились и зазеленели деревья, легкий вечерний ветерок тронул шелковую траву.

Пропал и окопчик. Теперь девочки, фея и Пиччи сидели на скамейках прямо посередине просеки. А между скамейками возвышался круглый, покрытый дерном столик, в центре которого и оказался теперь фальшивый гриб-боровик.

Рядом застыл конец удивительного «пожарного шланга», тянувшегося невесть откуда. Голубоватая прозрачная труба толщиной с трехэтажный дом — вы где-нибудь видели такое? Сестренки на трубу поглядывали с опаской — вдруг опять польется- прямо на них. Заметив это, Печенюшкин мигом оказался у шланга и ласково похлопал гиганта по боку, как верного коня.

Тот стремительно утянулся туда, откуда пришел — в неизвестность.

Фантолетта пудрилась, глядя без восторга в маленькое зеркальце. Лицо ее опять было молодым, но пережитые потрясения все же сказывались частично — сейчас фее можно было дать лет тридцать. Дракошкиус, мурлыча, облизывался всеми тремя языками. Шерсть его отрастала на глазах.

— Пиччи! — Лизу все еще трясло. — Кто же они все-таки? И почему охотятся за мной? Или ты тоже ничего не знаешь?

— Ты встала на пути картоморов! — туманно ответил собеседник. — Почему именно с этой девочкой постоянно случаются невероятные события? — обратился он к окружающим. — Я думаю, у нее внутри есть маленький магнит, который притягивает большие неприятности…

— А кто это — картоморы? — перебила Алена.

— Все расскажу подробно, — обнадежил Печенюшкин. — Только можно, я тоже приведу себя в порядок? Так торопился сюда, не успел даже толком расчесать шерсть над ушами. Помогите мне, сестренки! Закройте глаза и хором скажите: раз, два, три! Потом откроете.

— Раз, два, три! — с готовностью воскликнули девочки и открыли глаза.

Вместо обезьянки перед ними стоял рыжеволосый худенький мальчуган. Он совершенно не изменился за этот год, лишь небольшой, заживший уже шрам на правом виске терялся в волосах над ухом. Одет теперь Пиччи был так же, как и многие знакомые Алене и Лизе мальчишки: «вареные» джинсы, кроссовки и белая тенниска. Единственное отличие — на кармашке тенниски ярким шелком была вышита красновато-золотая голубоглазая обезьянья мордочка.

— Печенюшкин! — Лиза все не могла дождаться обстоятельного рассказа. — Это была живая вода или обыкновенная? Они что, воды боятся?

— И рыбьего жира, — добавил Пиччи. — А вода и не то чтобы живая, но и не совсем обыкновенная. Просто очень чистая, целебная. Пришлось немножко растопить ледники в ущельях Памира.

— А рыбьего жира почему боятся?

— Как почему? Вы любите рыбий жир?

— Ненавидим! — твердо сказали сестренки хором.

— Ну вот. Ладно, теперь слушайте внимательно. Это целая история. Ей даже стоило бы название дать. Например, «Путь картоморов».

Вася Потихонин плохо учился в школе.