– Ну ладно, – вздохнул старик. – Полагаю, ты должен увидеть. Но это… это строго секретно, ты должен это понимать. Это превосходит всякий допуск.

– Понимаю, – сказал Бестер. – Я буду воплощением благоразумия.

– Господи боже, – сказал Бестер. – Что это?

– Мы не уверены. Мы думаем, это корабль.

Оно было больше, чем он когда-либо воображал. Корабль? Нет. Это был падший ангел. Один его вид терзал подкорку, ту ее часть, что помнила дни, когда жизнь еще не выползла из океанов, когда штуки вроде этой пожирали его червеобразных, беспозвоночных предков. Вот что породило пауков у Ендры, которая никогда не видела паука. Это довело МакДвайра до безумия Шляпника из "Алисы".

Сцена вспыхнула у него за сетчаткой, такая живая и дезориентирующая, что он чуть не споткнулся. Ему шесть, он перед директором Васитом. Каждая деталь ясна, как на фотографии. "Следи за Тенями", сказал Васит. "Следи и остерегайся".

Дрожь пробрала его до мозга костей.

Даже наполовину отрытый, корабль был громаден. Его кожа была черна, но всех оттенков черного – не отсутствие цвета, но его перверсия. Он двигался, он менялся. И его можно было ощущать.

– Оно живое?

– Да. Живое. Или, во всяком случае, мы так думаем.

– Восприимчиво?

– Это-то мы и пытались выяснить, когда МакДвайр коснулся его. Ты видел полученный нами ответ.

– Да уж. Давно это здесь?

– Мы не знаем. Оно было захоронено, а не покрыто естественными отложениями. Мы думаем, может быть, две тысячи лет, может, больше.

– Оно в каком-то смысле красиво.

– Меня от него трясет, – признался Пьер-Луи.

– Красота должна потрясать, Обри. Оно должно потрясать тебя до сердцевины.

– Очень милая философия, но, если на то пошло, я за простоту и уродство, спасибо. Обойдусь без ночных кошмаров.

– Что вы собираетесь с этим делать?

– Изучать. Посмотрим, как он заводится. Оно очевидно более совершенно, чем все, чем располагает любая известная нам раса, за исключением, вероятно, ворлонцев, – а тут, конечно, мы основываемся на слухах.

– И Корпус обладает этим. Замечательно. Правительство Земли знает?

– Эл… На самом деле ты не хочешь знать, кому известно об этой штуке. Совсем-совсем не хочешь.

– Поверю тебе на слово. Но… нельзя ли работать отныне чуть поусидчивей? Ты администратор. Это твоя работа – обеспечивать будущее Корпуса. Моя работа – ловить мятежников, раскрывать преступления, охранять мир. Если эти дела пересекутся, как сегодня, нам следует общаться. В других случаях я постараюсь не лезть в твой огород. Согласен?

– Согласен.

Бестер оглянулся на корабль.

– Думаю, я начинаю соглашаться с тобой насчет этой штуки. Почему бы мне не угостить тебя?

– Неплохое предложение.

Бестер ушел с чувством, что он ступил на край очень глубокой пропасти, балансировал на грани, а затем ретировался невредимый.

Настала пора лечь на дно. Бретт выразил подозрения насчет "пропростецкой" гегемонии в высших эшелонах Корпуса. Даже если они безосновательны – а Бретт так не думал – все равно неблагоразумно привлекать излишнее внимание. Особенно теперь. Потому что правота Бретта очевидна, по крайней мере, в одном: грядут большие события, очень большие. Бестер решил участвовать в них, но ему следовало быть терпеливым.

"Через несколько дней станет ясно, не зашел ли я слишком далеко", подумал он и мысленно скрестил пальцы.

Глава 3

Три дня спустя ему позвонил заместитель директора Менендес.