Первым пошёл Хеор. Он требовательно протянул руку к Лесату, и тот с сожалением отдал ему ещё одну палочку. В ответ на поток свежего ветра дохнуло стылым, сырым ветром с запахом испорченных дрожжей и плесени.

Гаруспик чуть подсветился — парень повысил ещё один навык.

— Что-нибудь понял? — спросил я.

В ответ прозвучало что-то неразборчивое.

Я призвал подвальное око, в надежде что сила астрала мне что-то подскажет. Но узнал лишь то, что теперь в графе со стадией заражения у Хеора появилась приписка «подчинено».

Мы медленно протискивались внутрь.

Я сильно преуменьшил, когда решил что толщина ворот в метр. Нет, там было метров пятнадцать, не меньше.

Изнутри ворота напоминали лёд. Даже на ощупь кристалл был таким же обжигающе-холодным. Было неприятное чувство, что если вдруг створки сдвинутся с места, ворота нас просто раздавят.

Но ничего не случилось.

Хеор вылез с той стороны, выбросив себе под ноги сломанную палочку Лесата.

Тот расстроенно хмыкнул:

— Это была последняя. Больше ветра у меня нет.

Некуш, маг ветра, оставался в лагере. Нужно было продолжать охранять от спор остальную часть рейда.

— Я сделаю, — вызвался Алиот. — Но надолго меня не хватит.

Он сделал глоток из другого фиала с кровью, и вокруг его правой руки закрутились вихри.

По ту сторону нас встретил зал. Он представлял собой большой шестигранник из того же камня, что и ворота. Если бы не оставшаяся за нами щель, я бы и вовсе потерял ворота из виду. Похоже, каждая из стен — точно такие же ворота, только закрытые.

В центре на постаменте в виде звезды висела сфера. Она казалась зеркальной, а материал напоминал металл. А перед ней на жестком каменном металлическом троне восседала высокая мумия в чёрной с золотом мантии.

Бывший владелец остался в своей пирамиде и погиб вместе с ней. Сейчас его кости были покрыты пылью, мёртвой плесенью и мхом, а на голове была потемневшая от времени корона.

— Ртутная сфера… — задумчиво потянул Нирал. — Почему именно жидкая ртуть?

Ответа никто не нашёл.

— Давайте осмотрим здесь всё, — предложил Лесат.

— Только постарайтесь ничего не трогать голыми руками, — предупредил Хеор. — Мне требуется время, чтобы понять здешний биом.

Свет от кристальных стен с вратами сильно бросался в глаза, так что я не сразу обратил внимание, что в помещении были и другие предметы. Вот только их вид был куда хуже.

Битое стекло, разломанные непонятные механизмы, отдалённо напоминавшие лабораторное оборудование — всё пребывало в таком состоянии, будто кто-то специально пытался сломать каждый предмет здесь.

Сверху, из-под утопающего во мраке потолка, словно пещерные сталактиты, свисали приборы, наводящие на мысли о кабинете дантиста. Всё было изломано неведомой силой.

— Как и думал… — задумчиво произнёс Хеор, нарушая тишину древнего зала. — Это были не ловушки.

— Ты о чём? — спросил Сайрис.

— Образцы получили свободу, но выбраться из пирамиды смогли не все, — пояснил гаруспик. — Фирал, незримая плесень и прочее. Всё это создало здесь свой биом, не предназначенный для живых организмов.

— По этой логике самая жесть должна быть здесь, — заметил инженер.

— Так и есть, — согласился Хеор. — Потенциально. Но… похоже, всё, кроме той дряни на входе, находится в стазисе.

— Значит, здесь нам ничего не грозит? — уточнил я.

— Здесь — похоже, что нет. Но я не уверен, что будет так же, если все эти бактерии и грибки окажутся за пределами комнаты.

— То есть мы теперь не можем отсюда выйти? — опешил Лесат.