– Пора, дорогая. Ты, наверно, устала.

Эм прикоснулась тонкими пальцами к руке Кей, Матушка Беа подошла с другой стороны, и три старушки медленно двинулись из магазина. Домой, в Три Сосны.

– И нам тоже пора. Подвезти? – спросила Мирна у Рут.

– Нет, я останусь тут до самого горького конца. Вы, крысы, не переживайте. Можете бросить меня здесь.

– Святая Рут среди язычников, – сказал Габри.

– Богоматерь вечной поэзии, – добавил Оливье, – мы останемся с тобой.

– Жила как-то женщина по имени Рут… – начал Габри.

– И был у нее не язык, а кнут, – подхватил Оливье.

– Ладно, идем. – Мирна потащила Клару, но Кларе было интересно, какую еще рифму они придумают к «Рут».

«Хомут»? «Плут»? Быть поэтом труднее, чем кажется на первый взгляд.

– Мне нужно сделать еще одну вещь перед уходом, – сказала Клара. – Это всего минутка.

– Я пригоню машину и буду ждать тебя у дверей.

Мирна поспешила на улицу. Клара нашла в «Ожильви» маленький ресторанчик и купила там итальянский сэндвич и рождественское печенье. А к этому большой кофе. После чего направилась к эскалатору.

Ей не давал покоя бездомный человек, через которого она перешагнула у витрины. У нее было подсознательное и тайное убеждение, что если бы Господь когда-нибудь и спустился на землю, то в обличье нищего. Что, если это был Он? Или Она? Без разницы. Если это и в самом деле был Бог, то Клара на сей счет имела глубокое, почти духовное ощущение, что ее обманули. Ступив на эскалатор, поднимающийся на главный этаж, Клара увидела знакомую фигуру, направляющуюся вниз. Си-Си де Пуатье. И Си-Си ее тоже увидела – Клара была уверена.

Си-Си де Пуатье ухватилась за прорезиненные перила эскалатора и уставилась на женщину, вошедшую на соседний эскалатор внизу. Клара Морроу. Эта самодовольная, улыбающаяся, ханжеская деревенская бабенка. Эту женщину всегда окружали друзья, всегда при ней был ее красавец-муж, а она демонстрировала его так, словно тот факт, что она заарканила одного из монреальских Морроу, не был ошибкой природы. По мере приближения Клары, у которой был провинциально счастливый вид, Си-Си чувствовала, как в ней нарастает злость.

Си-Си сильнее ухватилась за перила, чтобы не перепрыгнуть через тонкий металлический разделитель и не наброситься на Клару. Она собрала весь свой гнев в комок, в метательный снаряд, и будь ее грудь пушечным жерлом, она, как Ахав, выстрелила бы своим сердцем в Клару.

Но вместо этого она сделала кое-что ничуть не хуже.

Она повернулась к человеку, стоящему рядом с ней, и сказала.

– Очень жаль, Дени, что ты находишь искусство Клары дилетантством и банальщиной. Значит, она просто попусту тратит свое время?

Си-Си увидела, как наглое, самоуверенное лицо проезжающей мимо Клары сморщилось. Удар попал точно в цель. Си-Си снова повернулась к ошеломленному незнакомцу рядом с ней и улыбнулась – ей было все равно, пусть думает, что она сумасшедшая.

Клара сошла с эскалатора как в тумане. Пол уходил куда-то вдаль, а стены раздвинулись. «Дыши. Дыши», – приказала она себе, испугавшись, что может и в самом деле умереть. Быть убитой словами. Убитой Си-Си. Так небрежно, так жестоко. Она не признала Фортена в спутнике Си-Си; впрочем, она видела его только на фотографиях.

Дилетантство и банальщина.

А потом – укол боли и слезы. Она стояла в «Ожильви», в том месте, в которое ее тянуло всю жизнь, и плакала.