Накануне вечером, вернувшись домой после опроса соседей и осмотра квартиры, Савин долго не мог уснуть. Два обстоятельства: отсутствие фотопленок и наличие крупной суммы денег в квартире покойного утвердили оперативника в первоначальном мнении – смерть Ильи Манюхова наступила в результате насильственных действий, а не дикой случайности. Но пока Савин не мог представить, кому могла быть выгодна смерть фотографа. Утром он позвонил в фотоателье и договорился с заведующим, что к двенадцати часам дня все сотрудники, и работающие в этот день, и получившие законный выходной, будут ожидать оперативника для беседы. Что даст ему эта встреча? Продвинет ли расследование? Просветит ли по поводу того, откуда у простого фотографа могли появиться столь крупные накопления? Найдется ли среди коллег Манюхова тот, кто сможет рассказать, что означают значки, расставленные в записной книжке рядом с каждым адресатом?

Об этих значках он думал непрерывно. Если бы удалось их расшифровать, возможно, это избавило бы от лишних действий. Ведь не просто так он рисовал все эти знаки? Нет, не просто так, Савин был в этом убежден. Знаки – своего рода классификация адресатов. Может, он разделял их по важности, или по степени родства, или же по каким-то другим критериям. Знай их Савин, он мог бы отбросить тех, кто просто заказывал когда-то у Манюхова фотографии или оказывал ему услуги по ремонту фототехники. Он мог бы отложить на более поздний срок встречи с бывшими одноклассниками, друзьями по детскому дому и коллегами с прежних мест работы. Савин был уверен, что это существенно сократило бы список. Но, увы, специалисты из криминалистического отдела не смогли с ходу разобраться в шифре, и оперативнику пришлось отказаться от идеи облегчить свой труд и приступить к обзвону знакомых Манюхова.

За два часа он успел пообщаться всего с двенадцатью адресатами, и все они оказались всего лишь случайными знакомыми. Шестеро, как и предполагал Савин, когда-то заказывали у Манюхова фотографии, не желая обращаться в фотоателье. Он снимал их на дому, что, по сути, являлось незаконным. Но сейчас Савину было не до законности действий погибшего, поэтому он благодарил адресата за информацию и просто клал трубку. Еще четверо не вспомнили гражданина Манюхова, а двое оказались приятелями по детскому дому и о нынешней жизни Ильи ничего не знали.

Бесполезные метания утомили Савина, он отложил записную книжку в сторону, намереваясь размяться. Не успел он выйти из кабинета, как зазвонил телефон. Он поднял трубку.

– Савин у телефона, – произнес он.

– Бросай все и приезжай на площадь Трех вокзалов, – услышал он в трубке голос старлея Якубенко. – У нас тут кое-что интересное.

Якубенко по заданию капитана Савина отрабатывал некоторые адреса из записной книжки, и его звонок вселил в оперативника надежду на удачу. Бросив трубку, он вышел из кабинета и направился к выходу. Сообщив дежурному о своем уходе, он быстро дошел до метро и уже через полчаса был на месте. Якубенко ждал его у выхода из метро. Увидев напарника, он помахал рукой, привлекая его внимание.

– Привет, что у тебя стряслось? – поприветствовал товарища Савин.

– Похоже, один адресок сработал, – радостно сообщил Якубенко.

– Не помню, чтобы в записной книжке упоминался адрес в этом районе, – с сомнением произнес Савин.