— Отравил, — подтвердил Макс. — Но это еще не все. Я ввел тот же яд в каждую из бутылок, которые находились в коробке над баром, после чего, разумеется, запечатал ее. На тот случай, если ты что-то заподозришь и надумаешь открыть новую упаковку.

Кассандра одеревенела от страха.

В сердце моем — в живом сердце старого овоща — загорелось торжество мщения. «Браво, сынок!»

— Я же знаю, как ты любишь выпить глоток хорошего шампанского после удачного вечера, — продолжал насмехаться над ней Макс.

Мгновение он молчал.

— Да и вряд ли тебе еще раз представится случай выпить, — невозмутимо сказал он. — Придется тебе мертвой висеть в морозильной камере. Хотя…

Последовала очень многозначительная пауза, а затем голова Макса ухмыльнулась:

— …кто знает?

По странному совпадению (может, это вовсе и не было совпадением) как раз в это мгновение Кассандру настигли первые симптомы отравления. Она резко скорчилась от боли, прижав к животу руку.

— Нет! Не-е-ет! — прохрипела она.

С глубоким неверием она глядела на голову Макса, а та продолжала говорить.

— Ну, если пришло твое время, — в добрый путь, дорогая. Несмотря на все твои ухищрения, а я должен признать, они были неслабы, ты проиграла. Впрочем, я тоже не выиграл.

Кассандра попыталась подойти к телефону. Но не смогла. Ноги отказывались служить ей.

— Брайан! — из последних сил крикнула она. — Брайан!

Метнулась к письменному столу, но не достигла его и рухнула на пол рядом. Так и лежала, задыхаясь, ловя ртом воздух, колотя ногами по полу. Боль разрывала ей внутренности. (Я это видел по тому, как судорожно прижимались руки к животу.)

Но думаю, что даже в агонии она не могла допустить и тень мысли о возможной победе мужа.

Я тоже почему-то сомневался, что он убил ее. Признаюсь, что мне стало ее жаль. Ее и ее пропащей жизни.

Что я мог сделать? Все было кончено. Ей нельзя было ничем помочь.

Но что это? Глаза Кассандры (и мои тоже) устремились к креслу подле стола.

Неожиданно оно само чуть повернулось спиной к нам и оставалось в таком положении несколько мгновений. Но вот легкий сероватый дымок появился над ним. Кассандра охнула. Я молча смотрел туда.

«Может ли Макс оказаться жив?»

Кресло повернулось к нам. Я онемел. (Хотя при этом в моем состоянии ничего не изменилось.) В кресле сидел, развалясь и покуривая сигару, шериф Плум.

У Кассандры вырвался стон. Ей не было никакого дела до того, каким образом шериф мог там оказаться. Меня тоже это ничуть не интересовало. Но он мог спасти ее жизнь!

— Спасите меня! — всхлипнула она тихо.

Шериф молча глядел на нее.

— Похоже на то, что вам не удастся использовать в своих целях Гарри Кендала, — вдруг заговорил он довольно странно. — Как и не удастся утопить своего брата.

Она явно не понимала, что он такое говорит.

— Пожалуйста, помогите, — молила она.

— Кажется, вы с мужем прикончили друг друга, — договорил он.

Глаза его были холодны, как камни.

— И все, что у вас было, оставили padre, — ухмыльнулся шериф, — и тому, кто возьмет на себя заботу о нем.

Кассандра всхлипнула. Теперь до нее дошло, что эта личность была шерифом лишь выше пояса. На нем были пиджак и рубашка Плума. Но ниже пояса это была… Кассандра. Ее рот распахнулся от ужаса, когда она это увидела. Увы, слишком поздно.

Брайан встал с кресла и, присев около нее, пощупал пульс. Пульса не было. Сердце ее перестало биться.