|
Вне всякого сомнения, эти шесть суперпар были в «Эдеме» почти объектом культа. Впрочем, у человека, полного разочарования или гнева — такого, у которого были, например, тяжелое детство или неудачи в отношениях с женщинами, — они могли вызывать зависть и даже неуправляемую ярость. Хандерлинг не знал Торпов и Уилнеров лично, но был знаком с их историей благодаря своей работе в «Эдеме». И это был весьма интересный факт, означающий появление новой, до сих пор неизвестной разновидности серийного убийцы — побочного продукта информационной эры, преступника, обшаривающего базы данных в поисках идеальных жертв. Это могло бы стать материалом для выдающейся статьи в «Американском журнале нейропсихиатрии», статьи, которая привела бы в восхищение старого приятеля Лэша, Роджера Гудкайнда. Спереди послышался писк рации. — Семьсот девятый, на месте. Ковен взял микрофон, держа его так, чтобы не было видно снаружи. — Принято. — Он повернулся к Лэшу. — Нам мало что сказали. Какова обстановка? — Этот Хандерлинг должен после работы встретиться с какой-то женщиной. Больше нам почти ничего не известно. — На чем он поедет? — Не знаю. Может, пешком, может, на метро или автобусе. И… — Лэш неожиданно замолчал. — Вот он. Как раз выходит из дверей. Ковен включил рацию. — Говорит семьсот седьмой. Всем постам, подозреваемый выходит из здания. Белый, рост около шести футов, в желтой безрукавке. Приготовиться. Хандерлинг остановился, обвел взглядом Мэдисон-авеню и раскрыл над головой большой зонт. Лэш удержался от желания взглянуть ему в лицо. Прошло несколько лет с тех пор, как он в последний раз следил за кем-то, и теперь он чувствовал неприятное сердцебиение. — Вот наш человек, — сказал Ковен, кивая в сторону газетного киоска на углу. — Тот с красным зонтиком и мобильным телефоном? — Да. Не поверишь, насколько мобильники облегчают наблюдение. В наше время человек, идущий по улице с телефоном в руке, — обычное дело. А в аппаратах «Некстел» есть встроенная функция рации, так что можно поддерживать связь со всей группой. — Есть другие пешие наблюдатели? — У входа в метро и вон на той автобусной остановке. — Говорит семьсот девятый, — послышался голос по радио. — Подозреваемый перемещается. Похоже, собирается поймать машину. Лэш бросил взгляд через боковое стекло. Хандерлинг размашистой походкой направился в сторону проезжей части. Он вытянул руку, и у тротуара послушно остановилось такси. Ковен схватил микрофон. — Говорит семьсот седьмой. Вижу его. Семьсот второй, семьсот пятый, поехали. — Принято, — ответил хор голосов. Водитель коричневого седана двинулся следом за такси на расстоянии в несколько машин. — Подозреваемый направляется на восток по Пятьдесят седьмой, — сказал Ковен, все еще держа микрофон в руке. — Сколько у нас автомобилей? — спросил Лэш. — Еще два. Едем за ним, меняемся через квартал. Такси ехало медленно, сражаясь с дождем и уличным движением. Одним колесом оно въехало в глубокую выбоину, облив тротуар фонтаном грязи. На Лексингтон-авеню оно свернуло снова, неуклюже обогнав микроавтобус. — Он сворачивает на юг по Лекс-авеню, — сказал Ковен. — Скорость двадцать пять миль в час. Прекращаю преследование, кто продолжит? — Говорит семьсот пятый, — отозвался другой агент. |
