— Это та самая знаменитая дорога вдоль Лазурного побережья? — Яна высунулась из машины с лицом восторженным, как у маленькой девочки.

Гордеев кивнул и подумал, что, вероятно, именно по ночам дорога имеет особенный кайф: исчезает жесткое южное солнце, позволяющее местным жителям загорать круглый год, зато включаются фонари, которых в этой точке мира так много и размещены они так красиво, что солнце становится каким-то атавизмом.

— Мне нравится, — сказала его спутница, — что в любой точке пути можно остановиться, выйти из машины и кинуться в море. Особенно ночью!

Он взглянул на нее искоса:

— У нас вообще-то нет времени, мы должны успеть застать нашего беглеца…

Наконец они миновали Ниццу.

— И сколько нам еще?

— Минут сорок… В смысле, до самого Княжества Монако. А до Монте-Карло еще немного дальше.

— А что хорошего в твоем Монте-Карло?

— Ты шутишь, наверно?

— Почему?

— Ты правда не знаешь, что есть в Монте-Карло?

Она соблазнительно пожала худенькими плечиками.

Гордеев задумался.

— Ну что там есть… Стадион, между прочим, имени короля Луи Второго, знаешь, у Пугачевой песенка была.

— Не-а…

— Ну да, действительно, откуда тебе такое помнить… Еще целая куча казино, трасса «Формулы-1» и много миллионеров. Потерпи, скоро приедем.

Но на самом деле торопиться на ночь глядя было некуда, и, не доезжая до города, они съехали в лес и переночевали в машине.

Проснувшись в половине седьмого утра, Гордеев не стал будить свою спутницу, завел машину и медленно поехал в Монте-Карло. Он искал какое-нибудь кафе поскромнее, и скоро это ему удалось.

Через полчаса они облюбовали себе пиццерию в переулочке, выходившем на центральную магистраль, где не столько ели, сколько попивали кофе, разнообразные соки, ели орешки и пирожные с фруктами. Гордеев сказал, что сегодня им нужно отдохнуть, набраться сил, но не объедаться, а быть налегке, в форме, то есть быстро соображать и активно двигаться.

— Нам что, предстоит какое-то ограбление? — насмешливо спросила Яна.

— Примерно…

В пиццерии они провели пару часов. Гордеев еще несколько раз звонил в Москву — когда разговаривал, вставал и уходил в туалет. Обсуждал там с Турецким некоторые нюансы. Наконец он вернулся оттуда с выражением решимости на небритом лице. Яна в это время уплетала клубничный десерт и лениво отшивала клеющегося юнца, болтавшего с неимоверной скоростью на смеси французского и итальянского. Гордеев сделал движение, будто собирается двинуть локтем, и того как ветром сдуло.

— Значит, так, — сказал Гордеев. — Заканчивай есть и сходи в аптеку.

— Мне не надо.

— Надо. Купи там одноразовый шприц, ампулу глюкозы и аскорбиновую кислоту.

— Зачем? — поразилась Яна.

— Затем, что я так сказал. Понимаешь?

— Ну ладно.

— Это не все. Потом сходишь в секс-шоп…

— Куда?!

— Ты слышала куда. Там купишь наручники.

— Наручники?

— Именно.

— Это все? — осторожно спросила она.

Гордеев немного подумал и закончил неуверенно:

— Пока да.

— Юрочка, ты не торопись, — подбодрила девушка, — может, еще что-нибудь вспомнишь. Если мы побольше всего возьмем, может, нам дисконтную карту дадут.

— Я еще подумаю, — пообещал он. — Встретимся здесь, в пиццерии, через два часа.