|
Закурив сигарету, он огляделся вокруг. В хорошо меблированной гостиной царил уютный беспорядок типично женского жилища. Большая софа, стоявшая вдоль стены, была покрыта золотым парчовым чехлом с вышитыми драконами. На низком столике стояли две мраморные пепельницы, полные окурков. Два комфортабельных кресла у противоположной стены были живописно нагружены журналами, постельным бельем и предметами женского туалета. Музыка, которую Шейн слышал в коридоре, доносилась из колонок стереосистемы, подвешенных в разных углах комнаты. Детектив, не слишком разбиравшийся в классике, решил, что это Бетховен. В дальнем конце гостиной, за распахнутой дверью, виднелась небольшая спальня с неубранной двуспальной кроватью.
Расслабившись, Шейн благодушно прислушивался к позвякиванию бокалов на кухне; неожиданно он нахмурился и попытался понять причину своего умиротворения. Разумеется, это была женская квартира, и его пригласили сюда не просто как гостя, а именно как мужчину. Он чувствовал силу желания, исходившую от незнакомой женщины, быть может, бессознательную, но тем не менее требовательную и ждущую. Женщина вернулась в гостиную с двумя бокалами в руках. В правой руке она держала пузатое страшилище, вмещавшее не менее четверти литра ароматного коньяка, а в левой – высокий бокал с кубиками льда, плавающими в темно– коричневой жидкости, весьма похожей на бурбон. Остановившись рядом с Шейном, она протянула правую руку. – На бутылке было написано «Наполеон», запах вроде бы приличный. Если хочешь чего-нибудь другого… – Спасибо, это будет в самый раз,– Шейн взял бокал и пригубил коньяк. Женщина опустилась на софу одним плавным движением, поджала босые ноги под себя и с наслаждением отпила из собственного бокала. Сделав глубокий выдох, она взглянула через плечо на открытую дверь в коридоре. – Оставим ее открытой, ладно? Так ты сразу услышишь, когда придет Дотти. Шейн пожал плечами. – Мне и в самом деле надо бы встретиться с ней,– сказал он.– Но в то же время…– он поднял бокал.– Твое здоровье,– закончил он. Женщина глядела на него, широко раскрыв глаза. – Задал ты мне загадку, Рыжик,– прошептала она.– Никак не могу вычислить тебя. Ты и Дотти…– она многозначительно замолчала. – Ты ее хорошо знаешь? – Кого, Дотти? Мы с ней соседи вот уже три месяца. А ты друг этого шпингалета, ее мужа? – Ральфа? – Шейн покачал головой.– Никогда не встречался с ним. Помедлив, он безмятежно добавил: – Насколько мне известно, он чертовски ревнив. – Ты хочешь сказать, он ревнует свою жену? – ее глаза раскрылись еще шире, и она улеглась на софу, вытянув ноги. Шейн смотрел, как она складывает руки за головой, как потягивается всем телом, как ничем не стесненная грудь еще резче обозначается под блузкой. Ее неподвижные, широко раскрытые глаза, казалось, разглядывали какой-то предмет за его спиной. – Не знаю, Рыжик,– хрипло сказала она.– Дотти – это леди. Да. Настоящая леди-сучка, совсем не такая, как я. – А ты какая? – Я – женщина, Рыжик. А то ты не видишь,– внезапно она села и улыбнулась. – Скажи мне еще, что ты не! понял этого в тот самый момент, когда впервые увидел меня в коридоре! Любой настоящий мужчина знает, когда он смотрит на настоящую женщину. Закрыв руками лицо, она взглянула на него сквозь пальцы. – Закрой эту проклятую дверь и запри ее, Рыжик,– в ее голосе звучало страстное желание.– Потом ты можешь поцеловать меня. Шейн с сожалением осознал, что она была гораздо пьянее, чем казалось с первого взгляда. Бог ты мой, да если бы он был пьян, или она была бы немного потрезвее… Но в любом случае… Он задумчиво повертел в руках бокал и решительно допил его содержимое. |
