– Я слушаю, но у мен нет времени ждать.

– Он предложил мне деньги, чтобы я зарегистрировал этого покойника как неопознанного, а в дело вместо его фотографий положил те, которые мне дал человек Рахмета. Не знаю, зачем ему это было нужно, не знаю, кто кем был. Я не соглашался, тогда он стал грозить. Я не мог все замкнуть здесь, в Ялте – на вскрытие мы должны были отвезти его в Симферополь. И тогда Рахмет предложил, чтобы труп исчез по дороге. Он угрожал мне, моей семье.

– Это больше похоже на правду. Но кто говорил с тобой, сам Мамаев или человек от него?

– Да не станет Мамаев сам такие дела делать. Я всегда с его людьми работаю. А труп никто не крал.

Его закопали в горах. Потом были неприятности, но все обошлось. Думаю, Рахмет остался доволен.

Дело пойдет как нераскрытое.

Александрыч тяжело дышал. Банда уже не сомневался в правдивости его рассказа. Это подтвердил и сам подполковник:

– Только нельзя, чтобы Рахмет догадался, от кого пошла информация. Иначе мне несдобровать.

– А мне какое до этого дело?

– Я, если надо, тебе еще помогу.

– Почему ты думаешь, что мне понадобится твоя помощь? – с насмешкой спросил Бондарович – Ты не из милиции, не из прокуратуры, – заторопился Александрыч, – я это понял.

– Почему?

– Наши так не работают.

– А может, я из службы безопасности?

– Нет, наша безопасность Киеву подчиняется, из нее всех русских выгнали, особенно здесь, в Крыму.

А ты.., вы.., вы очень чисто по-русски говорите.

Бондарович сперва не мог понять, к чему завел этот разговор Александрыч, но потом сообразил – тот успокаивал сам себя.

– Вы, наверное, из российского ФСБ.

– Если ты думаешь, что российский фээсбэшник не станет тебя кастрировать, то запомни – в этом отношении парни из ФСБ ничуть не мягче, чем люди Мусы Корда.

Банда брезгливо бросил бритву в ванну. Александрыч уже посинел от холодной воды и пережитого страха.

– Я все рассказал.

– Не сомневаюсь.

Подполковник осторожно нащупал под водой бритву, сжал ее в руке. Бондарович заметил это его движение.

– Осторожнее, не суетись, под водой можно дернуться и член себе случайно отрезать, а потом на меня подумают. Мол, опять происки российских спецслужб. Лучше закрой бритву.

– Вы же не будете?..

– Сегодня не буду, – сказал Банда и вышел.

Александрыч не сделал попытки его преследовать. Перед тем как покинуть квартиру. Банда вырвал до основания все соединительные телефонные провода и бросил их к себе в сумку. Свет он включать не стал. Двойная бронированная дверь изнутри открывалась чрезвычайно легко.

«Идиоты те, кто ставит такие, не защищая имущество, а опасаясь мести, – подумал Бондарович. – За такой металлической плитой можно запросто сгореть заживо, и никто не поможет. А надо-то всего ничего – в замочное отверстие заливается суперклей, а потом обыкновенной спринцовкой впрыскивается в щели бензин. Чиркаешь спичкой…»

Уже проезжая по соседней улице, Александр Бондарович посмотрел в зеркальце заднего вида и усмехнулся. Во всех окнах квартиры Александрыча ярко горел свет, но рамы были плотно закрыты. Сам подполковник в это время в спальне брился электробритвой, к которой прикасался последний раз года два тому назад.

Перед его внутренним взором пронеслись, как в калейдоскопе, события минувших дней. Не успел он подумать о том, что же случилось с Рахметом Мамаевым, как кто-то грубо дернул его за плечо. От боли у него потемнело в глазах.

Его вытащили из багажника «мерседеса» и бросили на землю.