«Двигаться лучше всего боковыми дорогами, тропинками», – рассудил он, ступая на утоптанную до блеска дорожку, ведущую вниз.

Если в итоге и Артему Прищепову кое-что перепадет, то это будет только справедливо. О себе Александр Бондарович старался не думать. Банда принял предложение Мамаева и в душе хотел верить банкиру. Возможно, тот и сам оказался жертвой, возможно, он даже не знал о том, откуда взялись эти миллионы и для чего они предназначены.

К тому же Банда не хотел, чтобы об их негласном соглашении с Рахметом узнали в Москве. Александр хорошо понимал, что там это не понравится, несмотря на то, что такой поворот дела мог привести к успеху. В ФСБ придерживались той версии, что и Мамаев вовлечен в заговор.

Если же посмотреть на дело так, как оно могло выглядеть сейчас с точки зрения Мамаева, то выходило, что им, Банде и Артему, как будто навязали это решение – отыскать деньги, хотя им нужно было всего лишь выполнить роль курьеров. И сделал это Рахмет.

"Конечно, – думал Банда, привычно ведя машину, – деньги спрятаны в таком месте, чтобы при необходимости ими можно было бы сразу же воспользоваться. В противном случае они бы и дальше обрастали процентами, плодились и размножались.

Наверняка приближается время использовать их по первоначальному предназначению. Время "Ч" близко, но промежуток между ним и сегодняшним днем существует. Миллионы решили вывести из оборота и поместить в тайник. Нет, не хозяева суммы вырвали их из рук Рахмета. Им-то нужны и проценты".

Банда не очень хорошо знал город – бывал до этого в нем всего два раза, к тому же давно, но, отправляясь в Крым, досконально изучил карту Ялты. Завернув еще раз за угол, он понял, что прибыл наконец на место. Казино «Золотой якорь» находилось возле городского парка, недалеко от морского вокзала.

Остановив машину перед невысоким зданием со светящейся всеми цветами радуги надписью, Александр вспомнил, что раньше, много лет назад, ему случилось побывать в этом заведении.

В ту пору Банда, будучи еще молодым курсантом Рязанского училища, находился в Ялте в короткой командировке. Вместе с приятелем он случайно забрел в заведение во время самоволки и стал свидетелем, а потом и участником редкой по тем временам драки.

Стосковавшиеся по земле матросы с нескольких торговых судов заглянули сюда после долгого плавания и порядочно набрались всякой дряни, которую здесь выдавали за спиртные напитки. Дешевое питье довольно быстро ударило им в голову, и они начали без всякого повода приставать к нескольким молодым курсантам морского училища, которые заехали сюда из Севастополя расслабиться и выпить пива, – называли их «салагами», «сухопутными крысами» и еще более обидными словами, а когда те попытались что-то сказать в ответ, набросились на них с кулаками и принялись избивать.

Десантники находились в самоволке в штатской одежде, то есть вовсе не хотели засветиться и попасть на гауптвахту комендатуры. Однако они все же не могли не вмешаться в потасовку и приняли сторону курсантов, которые к этому времени находились в довольно-таки плачевном положении. Солидарность военных сработала против морской романтики. После этого ситуация стала развиваться в совершенно противоположном направлении, несмотря на значительное численное превосходство противника. Солдаты были хорошо подготовлены и просто не могли позволить себе уступить в драке каким-то гражданским.

Вскоре разбушевавшиеся матросы все до одного лежали на грязном полу возле прилавка, а изрядно потрепанные курсанты благодарили своих спасителей. Ликование длилось недолго. Никто не успел убежать – военный патруль и милиция приехали одновременно.