– Ты не о том думаешь.

– Боже мой, – в сердцах воскликнула Марина, – а о чем еще может думать буфетчица, с которой ты переспал?

Она задумалась и не стала уточнять, в каком году это было.

– Я тебе кажусь страшной, вульгарной? Так вот: я по твоим глазам вижу, что с женщинами дела у тебя дрянь. Продали тебя.

«Форд» стоял без движения, за зеркальными стеклами ничего нельзя было разглядеть. Александр давно подобрался бы к нему, но водитель сидел за рулем.

– Сдай назад, а я пройдусь, посмотрю, – сказал Бондарович.

– Я, наверное, лишнее говорю? Так это от нервного возбуждения, – объяснила Марина.

– Если ты думаешь, что у меня дела дрянь, то зачем лишний раз напоминаешь об этом, – даже не пытаясь придать своей фразе оттенок вопроса, сказал Банда, открывая дверцу машины.

– Да, глупо, но я надеялась подбодрить тебя.

– Не время.

– Если он тронется с места, что мне делать?

– Подхватишь меня, и дальше в дорогу.

Женщина кивнула. Лицо ее стало серьезным.

Она почувствовала, что без Александра не может улыбаться – ее сердце сжал страх. Марина хотела спросить, что ей делать, если с ним что-нибудь случится, но благоразумно промолчала. Не стоит накликать беду, если ее еще не видно.

Бондарович вышел из машины и со скучающим видом направился к «форду». Ничего особенного в этой машине не было: плотно закрытые дверцы, зеркальные стекла, ни звука не доносилось изнутри.

Банда посмотрел на дверь дома, возле которого остановился микроавтобус. Никакой вывески не было.

Самое обыкновенное крыльцо. Бондарович остановился и, прикрывшись от ветра ладонью, прикурил.

Он стоял, широко расставив ноги, будто недавно сошел на землю с палубы корабля, и немудрено – после долгой поездки в машине его немного укачало.

Одно дело, когда за рулем ты сам, и совсем другое, когда автомобиль ведет кто-то другой.

Шофер, сидевший в «форде», мирно читал книгу, настроившись на долгое ожидание. Александр наметанным взглядом определил – в микроавтобусе установлен радиотелефон. На крыше виднелась всего одна антенна, но в кабине была установлена небольшая отдельная – для радио. Бондарович поборол в себе желание зайти в дом, – не следовало терять время и выдавать свой интерес.

"Шофер скорее всего не имеет к афере никакого отношения – уж слишком беззаботно себя ведет.

Вольнонаемный, наверное, – подумал Банда. – Если бы мне не надо было торчать здесь в качестве наблюдателя, то выбросил бы его из кабины, сам за руль, и…"

Дверь дома чуть заметно дернулась – Банда заметил это боковым зрением. Кто-то, наверное, выходил из квартиры или из офиса.

«Не стоит попадаться лишний раз на глаза. И так счастье, что нас до сих пор не засекли. Как-никак около часа по городу ездим след в след».

Марина терпеливо ждала за углом. Она страшно испугалась, когда к лобовому стеклу вдруг склонился какой-то мужчина и пристально посмотрел ей прямо в глаза. У нее мурашки побежали по коже – одна, без спутника, хоть двери и заблокированы.

Мужчина оперся локтем о капот и принялся задумчиво ковырять в зубах измочаленной спичкой. Серная головка размокла и оставляла на его губах отвратительные коричневые пятна, напоминавшие запекшуюся кровь.

«Успокойся, – уговаривала себя Марина, – никто не хочет причинить тебе вред. Это просто прохожий. Пьяный, пошлый мерзавец, но.., случайный прохожий, подумавший…»

Чем больше уговаривала себя женщина, тем меньше верила в собственные уговоры.