— Империя согласна с тем, что сейчас не время раскачивать лодку, — заявил герцог Турбский. — Несмотря на предательство епископа, Крепость должна оставаться оплотом веры и надежды людей на спасение от тьмы. Гарантом того, что тёмные не смогут захватить наш мир, несмотря на всё своё превосходство.

— Академия придерживается аналогичного мнения, — Кималь Саренто, всё ещё выглядящий неважно, закончил вводную часть, позволяя мне додумать всё самому.

— То есть вы ходите всё переиграть? Выставить епископа Цвата жертвой?

— Не жертвой, — поправил меня отец Ург. — Героем. Епископ Цват будет героем, спасшим Кострищ. Сумевшим удержать тёмных от того, чтобы они захватили центральный регион и организовали здесь плацдарм. Главным виновником произошедшего будет признан отец Пифр, управляющий городской ратушей. Всё, что произошло в Кострище, является следствием его предательства и деяний. Пусть тело сохранилось недостаточно хорошо, но оно будет показательно сожжено на центральной площади как доказательство того, что отец Пифр предался тьме.

У меня заиграли скулы от злости, но я решил пока не высказывать всё, что думаю по этому поводу. Договорились они! Стараясь не рычать, я как можно спокойней произнёс:

— Перед тем, как сбежать из разлома телепортом, серый мастер Мерам просил передать вам, верховный епископ, что ноги его больше в Заракской империи не будет.

— Да, этот момент тоже стал причиной наших длительных договорённостей. Крепость признаёт, что работала с серым. Не тёмным, прошу заметить. С серым. Тем, кто не находится под влиянием Скрона. Да, мы признаём, что действительно использовали смертников, что не подходили для прохождения разломов, в собственных целях. Но действовали мы строго в соответствии с внутренними принципами. Это было не моё решение — так решил совет епископов.

— Закатайте рукав, отец Ург, — попросил я.

— Ты имеешь право требовать такое, и я готов подчиниться этому требованию. Как видишь, я даже подготовился.

С этими словами верховный епископ поднялся со своего места и стянул через голову мантию. Под ней не оказалось вообще никакой одежды. Обнажённый старик покрутился, ничуть не стесняясь собравшихся, после чего вернул мантию на место. Дряблое тело имело старческие пятна, было всё в шрамах, но чего на нём не было, так это символов. Ни одного.

— Ни у меня, ни у одного из оставшихся епископов нет символов. Мы приглашали мастера Мерама не для себя. Для того, чтобы защитить Карину Фарди. Ту, кого мы считали нашей будущей звёздочкой. Чистильщиком, что получит возможность в одиночку закрывать разломы шестого, а то и седьмого уровня. Нам пришлось это сделать из-за постоянных нападок принцессы, образумить которую мы не смогли. Даже с помощью господина ректора. Но Карина Фарди покинула церковь и работать с разломами вновь придётся смертникам.

— Работать с разломами, которые вы сами создаёте? — не удержался я.

— Создаём, — согласился верховный епископ. — Потому что на ресурсах, которые мы добываем, держится наш мир. Да, разломы могут возникать самостоятельно. Примерно один из десяти случаев, и они являются огромной проблемой. Неконтролируемые, стихийно развивающиеся, поглощающие силу территории, на которой стоят. Всё остальное — творение наших рук. Потому что, повторюсь — пока мы добываем ресурсы, мир имеет возможность противостоять тьме.

— Создать тьму ради борьбы с тьмой и гробить в ней сотни человеческих жизней? — у меня на лице появился оскал. Недобрый оскал.

— Не стоит идеализировать смертников. Не буду врать — не все из них заслуживали того, чтобы туда попасть, но подавляющее большинство является чудовищами.