Рустам оставил с крестьянами нескольких воинов и вскоре мы неспешно двигались дальше. Ни о каком посещении дальней крепости речи больше не шло. Рустам спешил к отцу, дабы задать животрепещущий вопрос. Нетерпеливый юноша в какой-то момент даже оставил мою карету, чтобы со своей группой ускакать дальше, однако вернулся, словно опасаясь, что мы свернём с нужной дороги. Но никуда сворачивать мы не собирались, как и торопиться. До обучения у мастера Мерама оставалось ещё десять дней, так что с временем у меня был полный порядок. Разве что взгляд Наиры мне не нравился. Тёмная делала вид, что читает книгу, в то время как то и дело смотрела на меня, словно оценивала. Это изрядно бесило, но я решил развивать терпение. Если ты справляешься с тем, что тебя бесит — ты становишься сильнее.

— Как ты его убил? — Наира не выдержала через час.

— Ножом.

— Я не про старика. Про дэва. Я видела труп — он был метров пять! Как тебе удалось это сделать?

— Почему мне нужно раскрывать тебе свои секреты? — удивился я. — На самом деле мне повезло. Хориб напал на меня вне села. Если бы эти твари скооперировались, мне бы не поздоровалось.

— Значит, ты не неуязвимый? Просто везучий?

— В точку! Вот, повезло оказаться в этой точке пространства и заработать себе врага.

— До сих пор не пойму, почему ты так поступил. Рустам был в своём праве. Это его люди и ему решать, как их наказывать.

— Это люди его отца, — поправил я девушку. — Не Рустама. Даже группа, что сопровождает второго сына падишаха, принадлежит Баязиду Третьему, но не Рустаму Бахтияру.

— Хорошо, это люди его отца, которые нарушили закон.

— Ты в этом уверена?

Тёмная даже опешила от моего вопроса.

— Так ведь Рустам так сказал.

— То есть ты поверишь любому первому встречному, назвавшемуся сыном падишаха, если он, к примеру, скажет, в Шурганской империи есть закон, обязывающий всех тёмных красавиц раздеваться догола и исполнять танец на потеху всей группе?

— Максимилиан! — возмутилась Наира.

— А в чём разница? Почему там ты веришь, а здесь начала возмущаться? Ведь закон есть закон. Он был бы в своём праве. Рустам собирался казнить двадцать человек только за то, что они остались живы. Это ненормально. Староста был виноват, он знал, на что шёл. Причины, побудившие старика так поступить, нужно решать не здесь, в другом месте. Но за своё решение старик получил заслуженное наказание. Он мёртв. В чём виноваты остальные?

— Хорошо, допустим, ты прав. Но почему ты решил сжечь деревню? Почему отправил людей в Кострищ?

— Потому что если бы они остались в селе, их бы всех убили. Даже не разбойники — люди падишаха. Тот же Рустам вернулся бы сюда через неделю и вырезал бы всех поголовно. Просто потому что он так может.

— Тебе-то какая разница до этих людей? Ты их первый раз в жизни видишь?

— Ты права — мне эти люди вообще не сдались. Это крестьяне, у меня в Кострище нет свободных земель, где они смогут выращивать урожай. Их придётся обучать, подыскивать им новую работу, тратить на них силы и средства. Вот только есть огромная разница между людьми, ради которых ты рисковал жизнью и теми, кто просто живёт под тем или иным управлением наместников. Командир отряда, что остановил нас, чётко определил судьбу тех несчастных — они были отданы дэву. Как и Рустам, к слову говоря. Когда я вмешался, то стал отвечать за их судьбу.

— Не будь дэва, ты бы и пальцем бы не пошевелил?

— Естественно.