Хотя Фелану и казалось, что он узнал ее фигуру и выправку, но полной уверенности у него быть не могло, потому что лицо женщины скрывала маска, которая более всего напоминала ему свирепое лицо его боевого робота «Волкодава». Искусно сделанная в форме волчьей головы маска сверху была покрыта белой эмалью. Широко раскрытая в злобном оскале пасть зверя хотя и наводила на собеседника невыразимый ужас, но сияющие сквозь прорези маски голубые глаза Ранны рассеивали впечатление надвигающейся угрозы.

Он шагнул вперед, и она вдруг исчезла. Лившийся сверху свет мигнул и погас, но почти сразу же вспыхнула другая лампа, и женщина возникла вновь, стоя немного дальше по коридору. Медленным жестом она пригласила его следовать за ней, а затем резко раскинула руки над плечами. Блеснуло серебро, и свет от металлического кольца прорезал мрак, когда она поднятыми руками остановила сдвоенные мечи, готовые обрушиться вниз.

Фелан бросился вперед и проскользнул под ее правой рукой. В снова надвинувшейся черноте Ранна освободила лезвия мечей, и они просвистели вниз, завершив свое смертоносное падение. Оставшись в полной темноте, Келл ощутил, как обострились все его чувства и сильно заколотилось сердце. «Должно быть, это какой-то странный, принятый в кланах способ вершить правосудие, Дымчатые Ягуары жаждут моей смерти, а Ульрик послал представителя от Клана Волков, чтобы защитить и поддержать меня».

Он почувствовал, что Ранна следует за ним по пятам, но постарался отвлечься и переключить внимание на происходящее вокруг. Слева от себя Фелан услышал шорох ступившего на палубу башмака. Мгновение — и он стоит на коленях, упершись руками в пол, а над ним, со свистом рассекая воздух, проносится остро отточенный меч, который, помедли он хоть секунду, рассек бы его пополам. Он пнул левой ногой воздух впереди себя и во что-то попал. Это нечто не издало ни звука, но глухой удар от рухнувшего на пол тела и звон упавшего меча заставили Фелана улыбнуться.

Перед ним вновь появилась Ранна, стоящая в круге света. Он бегом направился к ней, она присела, а затем подпрыгнула вверх. Немедленно среагировав, Фелан нырнул вперед. И тут же в темноту брызнули искры от столкнувшихся со звоном мечей, прошедших всего в нескольких сантиметрах от тела. Фелан сжался в комок и кувырком покатился вперед, чувствуя справа от себя какое-то движение.

«Слишком поздно»... Он постарался откатиться подальше от опасного места, но вдруг ощутил жгучую боль от полоснувшего его по левому бедру лезвия меча. Сделав пируэт, он приблизился к Ранне, встал на одно колено и правой рукой ощупал рану через прорезь в летном комбинезоне, а затем осторожно отнял ее от раны. Рука была теплой, влажной и липкой. «Да, резанули неслабо, на целых пять сантиметров, хотя рана, кажется, неглубокая. Болит, как сволочь, но этим меня не остановишь».

Он подошел к Ранне еще ближе, ожидая, что та исчезнет сразу же, как только над ней погаснет свет. Но этого, однако, не произошло. Напротив, еще один прожектор, вспыхнув, пригвоздил к черной палубе чью-то высокую фигуру. В луче света сурово и величественно стоял Ульрик, окутанный длинным до пола плащом из черно-серого волчьего меха. От его волос исходило белое сияние, а глаза оставались скрытыми непроницаемой тенью.

Он заговорил, и его глубокий голос заполнил пустоту коридора.

— Троткин, видимый и невидимый, близкий и далекий, живой и мертвый, возрадуйся, ибо Волк принес нам приемыша. — Помолчав, пока его слова эхом повторялись в темноте, он подождал, когда вновь воцарится тишина, и продолжил: — Сорок семь лет назад Стальное Чрево произвело на свет такого детеныша, как этот. Это рождение — всего лишь легенда, но никто не станет отрицать, что в каждой сказке есть доля правды.

Из окружившей Фелана темноты раздался шепот тысяч голосов, слившийся в единое:

— Сейла.

Голос Ульрика перешел в волчье рычание.