Фыркнув, Фелан выдохнул две струйки пара. «Это лишь еще один пример твоей непокорности. Джек Танг открутит тебе башку за самоволку. Почему же ты так одинок? Неужели судьба? Со временем коллеги станут твоими друзьями так же, как это случилось с Тирой. Время все расставляет по своим местам. В этом все дело. Ты же вечно спешишь делать то, что считаешь необходимым. А это значит, что отвечаешь только перед самим собой, и именно здесь сокрыты причины многих твоих неудач. Привычка вляпываться в неурядицы отталкивает от тебя большинство людей. Ни один здравомыслящий человек не станет жонглировать заряженным оружием».

Когда Фелан пересек припорошенную снегом улицу, вымощенную булыжником, и направился к окраине Стортолар-Сити, на голографическом экране на стене какого-то здания ожила реклама, явив миру лицо мужчины с серебристой копной волос и седой бородой. Он был облачен в военный мундир и излучал волю и жизненную силу. С самоуверенной улыбкой он взирал на пустынную улицу, но кривой шрам, обезобразивший лицо через левую глазницу вниз, теряясь в бороде, придавал улыбке зловещий оттенок.

Выражение лица стало еще более зловещим, когда он заговорил. В нижней части экрана побежала строка с переводом. И хотя Фелан не мог прочитать текст, написанный на шведяпоне — грубой мешанине из шведского и японского языков, — диалекте, на котором в основном общались люди на этой планете, он знал, что главнокомандующий обращается с призывом к единению, которое позволит создать еще более могущественный союз.

«Проще трепаться, чем делать, — с горечью подумал Фелан, слушая приглушенные звуки воззвания. — Не так просто отказаться от личной выгоды во имя какой-то там большой цели! Неужели людям наплевать на мотивы лидеров? Неужели они не соображают сами? Что делать человеку, когда преданность великой цели противоречит его личным интересам?»

Пока звучал призыв, можно было увидеть, что выступавший сидит в кресле-каталке для инвалидов. Когда картинка постепенно погасла, Фелан покачал головой. Тор Мираборг никогда не упустит случай напомнить людям, что потерял способность передвигать ноги, когда сражался за их свободу. Фелан нахмурился. Пар от дыхания скрыл его лицо за полупрозрачной завесой. Тор Мираборг никогда не позволит людям забыть, что был ранен из-за предательства наемников.

Голос Мираборга эхом отозвался в воспоминаниях Фелана о первой встрече с ганцбургским владыкой. Тогда он прибыл на Ганцбург на шаттле с капитаном Эллом Вилсоном, чтобы просить у Мираборга жидкий гелий, необходимый для ремонта «Ку». Капитан надеялся, что если захватит с собой сына легендарного водителя боевого робота, то это поможет ему во время визита к верховному и могущественному. Решил воспользоваться мной как хорошим ледоколом. «О, Морган Келл — твой отец?» Элл Вилсон надеялся получить жидкий гелий для дозаправки одного из баков космического «прыгуна», но не учел всех сложностей в отношениях с Железным Ярлом.

Фелан сплюнул в сугроб. «Подумать только, но Тор отреагировал так, будто мы налетчики с Периферии — Гончие Келла, пушечное мясо. Он с какой-то затаенной обидой отнесся ко мне, словно заслуги моего папаши умаляли его храбрость. Да и я повел себя не лучшим образом, ощетинившись, как будто он оскорбил моих предков. Это не способствовало делу».

Фелан пристально посмотрел на владыку, суровое лицо которого появилось на голографическом экране, расположенном ниже по улице. «Почему же ты все-таки не дал нам этот „охладитель“? Этим бы все и закончилось. Сделай ты так, и ничего бы не случилось. — В его груди что-то тревожно сжалось, когда он пересек заснеженную улицу, подходя к кирпичным строениям. — Я не встретил Тиру, и Гончие Келла отвалят мочить бандитов на Периферию, вместо того чтобы торчать здесь еще три месяца».

Фелан вошел в узкий переулок и засунул руки в перчатках поглубже в карманы, пряча их от холодных порывов ветра.