— Тогда для чего же предназначен этот старый дом?

— Для приемов.

— По-моему, ты не любительница светских раутов.

— Верно. — Она пожала плечами. — Это делается для наших спонсоров. Мы устраиваем для них торжественные вечера три или четыре раза в году. Мы показываем наших кошек, угощаем роскошным обедом и собираем очень неплохие пожертвования.

— Меня это не впечатляет.

— Это просто ужасно. — Она поджала губы и посмотрела на Терри. — Черные галстуки, крахмальные манишки, нужные люди. Отнимает массу времени, но мы нуждаемся в средствах. Кроме того, к каждому торжеству я должна купать Теда.

— Должно быть, он ненавидит эту процедуру.

— В этом нет никакой радости для нас обоих. — Ее глаза сузились. — Ты опять подтруниваешь надо мной?

— У тебя очень забавный вид. Ты говоришь о приемах так, словно тебе удаляют зуб.

— Прекрасно. Посмотрим, как тебе понравятся эти приемы. Кстати, ты захватил с собой смокинг?

— Что? — Он уставился на нее.

— А разве я об этом не сказала? На следующей неделе как раз и состоится такой прием.

Он подумал об изношенных и ненадежных воротах, о заборе, в котором множество дыр, и о посторонних, которые разными способами могут проникнуть в питомник.

— Нет, ты ни о чем таком не упоминала. Наверное, просто забыла об этом.

— Прости. Приглашения уже разосланы и отменять торжество поздно.

Терри посмотрел на пустую бутылочку и мысленно подсчитал, сколько калорий получили тигрята. Крупный тигренок возился с полотенцем, завязанным узлом, и рычал, словно в его лапы попалась добыча. Почти каждую минуту он поднимал мордочку, убеждаясь в том, что Терри продолжает находиться в поле его зрения. А крошка тигрица сидела около дверцы и жалобно мяукала.

— И не надейся, — сказал Терри, стараясь не обращать внимания на ее приставания, — я не возьму тебя на руки. Почти все утро я проваландался с тобой.

Она не переставала мяукать. Ее голубые глазки неотрывно смотрели на Терри. Тигрята, пока еще нетвердо стоящие на лапах, находились полностью на его попечении. За четыре дня они привыкли к нему и все время требовали ласки. Маленькая тигрица замяукала снова. Когда он не прореагировал на ее призыв, она повесила голову и задрожала.

Терри выругался, открыл дверцу и посадил ее к себе на колени. Малышка тут же прижалась к его груди и принялась грызть запонку на рукаве.

— Ты у нас жуткая капризуля, — сказал он. Капризуля посмотрела на него. Он погладил ее и стал почесывать любимое место — между ушками, затем посмотрел на часы. — Ты делаешь все, чтобы я остался без ланча.

Она зевнула, показав маленькие белые зубки, которым по истечении какого-то времени суждено превратиться в страшные клыки. Предваряя очередной каприз, он посадил ее в клетку рядом с братцем, закрыл дверцу и пошел в холл. Тигрица мяукнула, затем несколько раз чихнула и улеглась спать.

Молли в кабинете не было. Он направился к основным клеткам.

— Привет, Терри! — К нему быстро шел Фред. — Молли не предупреждала вас о ягуарах? — спросил юноша.

Терри посмотрел на двух крупных пятнистых кошек, снующих и пофыркивающих в своих вольерах.

— Привет. Она сказала, что к ним не стоит приближаться.

— Правильно. — Фред смотрел на него с любопытством. — Молли говорила, что вы отвечаете за безопасность.