— Пей, — сказала она.

Он чокнулся с ней.

— Мне не следует пить на работе. Выпивка не оправдывает промахов. — Он смущенно улыбнулся. — Черт возьми, у меня нет никаких оправданий. — Он сделал глоток. — Как вкусно!

Тед мяукнул.

— Спасибо. — Она отодвинула абажур и села напротив него. Свет теперь струился из коридора и освещал старую плиту. — Так что же случилось ночью?

Он пожал плечами.

— Что-то вдруг разбудило меня. Хотя это похоже на безумие, но на меня подействовала тишина. Ты же знаешь, как резвятся кошки по ночам.

Она согласилась.

— Если они ведут себя слишком тихо, это значит, что кто-то или что-то их беспокоит.

— Что бы там ни было, оно, как видишь, исчезло. — Он сделал второй глоток. — Я проверял ворота. Никто к ним не прикасался. Могу предположить, что какой-нибудь заблудившийся турист решил посмотреть на кошек, а потом направился обратно в горы.

— Уверена, что так оно и есть.

— Уверена? Как хорошо быть в чем-нибудь уверенным. — Он поставит кружку на стол и наклонился к ней. — А вот я, Молли, до сих пор не могу вспомнить. Это действует мне на нервы. Я всячески заставляю работать свою память, но от этого становится все труднее и труднее представить, что же произошло на самом деле. Я устал от неопределенности.

Прядь волос упала ему на лоб. Ей захотелось поправить ее. Однако сидеть на кухне и вести разговор с полуобнаженным мужчиной ей вдруг показалось неловким. Молли взглянула на свой прозрачный халатик и усмехнулась. Она сама полураздета, но Терри, кажется, этого не замечает.

— Тебе совсем не интересно слушать мою болтовню, — пробормотал он, уставившись в стол.

— О чем ты говоришь!

Он взглянул на нее такими глазами, что ей захотелось заплакать. Она прикрыла ладонью его руку.

— Можешь говорить мне все. Твои слова не проникнут за эти стены. Это я обещаю.

Он повернул свою ладонь так, что пальцы их сплелись. Она легонько пожала их, как бы обещая, что не отнимет руки до тех пор, пока он сам не захочет.

— Я до сих пор не могу вспомнить, чем окончилась моя миссия. Сэл сказал, что я не убивал своего приятеля.

— А почему ты сомневаешься в том, что сказал Сэл?

— Ему кажется, что я еще не готов услышать правду. — Терри наклонился к ней. — Боюсь, он не говорит мне всего.

— Перестань сходить с ума, — сказала она. — Выброси все из головы, тебе следует жить настоящим и думать о будущем.

— Это-то мне и не удается.

Он задумчиво смотрел в окно, в темень ночи. Странно, но она почему-то разделяла его боль, словно эта боль была ее собственной. Она смотрела на его четкий профиль, на прямой нос, на волевой подбородок, энергично выдающийся вперед. Тот клубок боли, который давил ей грудь, касался не только его переживаний. У нее имелись и собственные душевные раны.

Молли убеждала себя, что ей уже никогда не придется встретить человека, который сможет понять ее и по-настоящему полюбить. Полюбить навсегда, никогда не расставаясь с ней. Но сейчас, когда рядом находился Терри, деля с ней заботы, которые раньше лежали только на ней одной, у нее затеплилась пусть слабая, но надежда. Хотя разумом она понимала, что для подобной надежды нет серьезных оснований.

Когда тигрята отправятся на новое место, его работа здесь закончится, и он уедет. Специфика его деятельности заставляла Терри избегать семейных уз.

Она слушала его рассказ о Рое, о том, как они впервые познакомились в военной академии. Он упомянул Сэла и те прекрасные времена, когда они практически не разлучались.

ѕ Это было чертовски здорово! — говорил он.