Он со всем этим смирился, но иногда перед ним представал ужасный образ дороги, по которой гонят его, где все его видят, с которой он не может свернуть. Этот образ возник перед ним и сейчас; странным коротким совмещением дорога воображаемая отождествилась с реальной дорогой, по которой он ехал, — и это толкнуло его на неожиданный безрассудный шаг.

— Куда, вы сказали, вам надо? — спросил он девушку.

— В Банскую Бистрицу, — ответила она.

— А что вы там собираетесь делать?

— У меня там встреча.

— С кем же, скажите?

— С одним человеком.

Машина как раз подъезжала к большому перекрестку; водитель сбавил скорость, чтобы успеть прочесть дорожные указатели; затем свернул направо.

— А что случится, если вы не придете на эту встречу?

— Это будет на вашей совести, вам придется позаботиться обо мне.

— Вы, пожалуй, не заметили, что я свернул на Новые Замки.

— Правда? Вы сошли с ума!

— Не волнуйтесь, я позабочусь о вас, — сказал молодой человек.

Игра тотчас достигла высочайшего напряжения. Машина удалялась не только от воображаемой цели — Банской Бистрицы, но и от реальной цели, к которой направилась утром: от Татр и заказанного там номера. Игровая жизнь внезапно атаковала жизнь настоящую. Молодой человек удалялся от самого себя и от своей точной дороги, с которой до сих пор никогда никуда не сворачивал.

— Но ведь вы сказали, что едете в Низкие Татры! — удивилась девушка.

— Я еду, барышня, куда мне вздумается. Я свободный человек и делаю то, что хочу и что мне нравится.

6

Когда они доехали до Новых Замков, уже стало смеркаться.

Молодой человек здесь никогда не был и не сразу сориентировался. Пришлось останавливать машину и расспрашивать прохожих, как проехать к гостинице. Хотя гостиница и была совсем близко (по утверждению всех опрошенных), путь к ней лежал через множество раскопанных улиц и осложнялся столькими поворотами и объездами, что прошло не менее четверти часа, пока они добрались до цели. Гостиница имела неприглядный вид, но была единственной в городе, а ехать дальше молодому человеку не хотелось. Бросив девушке: «Подождите», он вышел из машины.

А выйдя, он, естественно, снова стал самим собой. И почувствовал ужасную досаду, что под вечер очутился совсем не там, где рассчитывал; и досада была тем сильнее, что его никто не принуждал к этому, да он и сам, собственно, об этом не помышлял. Он стал упрекать себя в безрассудстве, но потом махнул рукой: номер в Татрах до завтра подождет, и ничего страшного не случится, если он отметит первый день отпуска каким-то непредвиденным приключением.

Он прошел через ресторан — задымленный, битком набитый, шумный — и спросил, где бюро обслуживания. Его направили к черной лестнице, где за стеклянной дверью, под увешанной ключами доской, сидела увядшая блондинка; не без сложностей он получил ключ от единственного свободного номера.

И девушка, оставшись одна в машине, вышла из своей роли. Но очутившись в неожиданном месте, она не испытывала досады. Была настолько предана молодому человеку, что никогда не сомневалась в его поступках и с полным доверием отдавала ему часы своей жизни. И тут вдруг снова вспыхнула мысль, что, возможно, именно так, как она сейчас, ждут его в этой машине другие женщины, с которыми он встречается в своих служебных поездках.