– Я не говорю, что не справляюсь, – сказала Ванесса, удивленная тем, что он так легко вспомнил случаи, казалось давно им забытые как не стоящие внимания. Тогда он лишь холодно ее поблагодарил, словно она сделала не больше того, что от нее требовалось. – Я просто сказала, что не быстро реагирую… внешне. А внутри я сама не своя.

– Этого не видно.

– Спасибо. – Она пожалела о сказанном, так как он внимательно смотрел на нее. Ванесса опять испугалась. Она сжала кулаки, борясь с желанием проверить прическу. Летом ее волосы притягивали солнечные лучи и, выгорая, становились цвета жженого сахара. Чтобы они не слишком завивались на висках, Ванесса использовала специальный гель. Но Бенедикт Сэвидж был архитектором и разбирался в линиях и формах, так что мог заметить мелкие детали, на которые другой человек не обратил бы внимания.

– Это не комплимент, а просто констатация факта.

– В моей профессии это комплимент, – с самодовольным видом парировала Ванесса.

Однако ее ответ вызвал следующее замечание, произнесенное нарочито медленно и таким тоном, словно она его позабавила:

– Слуга – это не профессия. Ванесса рассвирепела от этого оскорбления и мысленно обозвала своего хозяина снобом. Вслух же она сказала:

– Конечно, нет, сэр. Покорнейше прошу простить меня за самонадеянность, сэр.

Ей очень хотелось поклониться и в знак раскаяния прижать руку к груди, но это было бы слишком – глаза у Сэвиджа опасно заблестели.

– У вас неприятная манера угодничать, Флинн, граничащая с наглостью. Странно, почему я раньше этого не замечал?

Да потому, что она никогда раньше не позволяла себе подобного! В ужасе от своей глупости, Ванесса попыталась оправдаться:

– Я не хотела…

– Хотели. Но думали, что я не замечу. Я на самом деле произвожу впечатление самодовольного богача?

– Нет, конечно, нет, сэр, – не очень решительно соврала она.

Его рот скривился в ухмылке.

– Опять льстите, Флинн? Это что, входило в курс обучения в той привилегированной английской школе дворецких, которую вы окончили с отличием?

Это новое доказательство его превосходной памяти обескураживало. Ванесса схватила простыни, прижала их к груди и не стала отвечать, так как любой, даже самый хитроумный ответ ему все равно не понравится. Он просто не хочет, чтобы ему что-то нравилось. Ему нужен козел отпущения, поскольку он расстроен. Своей иронией она себя подставила.

А Бенедикт вкрадчиво продолжал:

– Вот так. Угождайте мне. Ничего с вами не случится. Вы ведь знаете, что я не могу вас уволить.

– Не можете? – В его подстрекательском тоне Ванесса почувствовала какую-то ловушку.

– Ну, я мог бы, но это осложнит мне жизнь.

– Конечно, осложнит. – Ванесса была сбита с толку.

– Вы смогли бы связать мне руки юридическими проволочками на много лет…

– Каким образом?

Своим поспешным вопросом она выдала заинтересованность. Бенедикт прищурился, а Ванесса выпрямила спину, расправила плечи и подняла подбородок, пытаясь таким образом показать свое физическое превосходство над ним.

– Значит, я могла бы, не так ли? – переспросила она, стараясь придать голосу твердую интонацию.