Как только я влетела в кабинет Донована, они обернулись в мою сторону. Николас приподнял вопросительно бровь.

– Анна? Чем могу помочь?

– Простите… я… пойду.

Я резко развернулась и пулей вылетела из кабинета. Черт, не смогла и двух слов связать. Можно было, например, сказать, что я прошу его минутку наедине, чтобы обсудить дальнейшее сотрудничество. Договориться не пакостить друг другу, и продолжить мирно сосуществовать. Но так и не смогла сказать ничего внятного, и теперь он наверняка понял, как сильно меня задела картинка, которую я застала в его кабинете. А она задела, Анна? Определенно да.

Я вошла в пустой лифт, и была благодарна хотя бы за эту передышку. Как только дверь сомкнулись, я прислонилась лбом к холодному металлу и прикрыла глаза. Интересно, долго ли меня еще будут терзать непонятные чувства к Николасу? Хотя они вполне понятные, но я никогда себе в этом не признаюсь, буду держать оборону до последнего. Только ради чего, непонятно. Могу сказать только одно: мне было чертовски больно. Мы заигрались, да. Вели себя, как два идиота. Тоже согласна. Но вот то, что скрывалось внутри ― это было нелогично и неправильно, но ощущалось так… как будто меня всю жизнь только к этому чувству и готовили.

Ник

– Свободна, Тереза.

Я сделал шаг назад от девушки, как только дверь за Анной захлопнулась. Блондинка в растерянности начала хлопать глазами.

– Но… я думала.

– А ты не думай, а возвращайся на свое рабочее место. Вот где твои мыслительные способности пригодятся.

Не будь она моей подчиненной, высказала бы все, что думает обо мне. Я видел это четко написанным на ее лице. Но Терезе ничего не оставалось, как только поджать губы и свалить из моего кабинета.

Я повернулся к окну и занялся тем, что в последнее время делал с завидным постоянством: начал изучать недо-горизонт за окном. Играл желваками и усиленно думал. Прокручивал в голове все, что произошло за последние пару часов. Я делал все, чтобы не смотреть на Анну, игнорировать ее даже тогда, когда во время совещания она выдвигала толковые идеи. И это было чертовски сложно, потому что само ее присутствие, голос и запах ― единственный, который я выделял среди остальных ― не позволяли мне спокойно заниматься работой. Мысли то и дело уплывали в горизонтальную плоскость, в которой я с радостью оказался бы с Анной прямо во время встречи. Выгнал бы всех к херам из конференц-зала и разложил ее прямо на макетах и набросках проекта. Смотрел бы, как краснеет ее кожа, глаза наполняются слезами во время оргазма. И слушал бы ее тихие стоны или громкие крики, это мяуканье, которое, блядь, не давало мне покоя которую неделю. И да, тогда бы она точно почувствовала тяжесть моего взгляда на каждом миллиметре ее тела. И не смогла бы даже подумать, что я ее игнорирую.

Я достал из кармана телефон и набрал номер.

– Аманда Ловелл, ― произнес на той стороне голос.

– Аманда, добрый день. Николас Донован.

Пауза. Затяжная. Ох, нехорошо.

– Здравствуйте, Николас.

– Я бы хотел узнать, до которого часа Анна будет в офисе.

– А что, ее телефон внезапно оказался отключен? Или вы попали в черный список? ― спросила она, даже не пытаясь скрыть сарказм в голосе.

Понятно. Она в курсе, и она не одобряет. А мне плевать.

– Нет. Не знаю. Хочу подъехать в конце ее рабочего дня. Нам так и не удалось поговорить после встречи.

– Почему, интересно? Может, потому что кто-то был сильно занят тем, что собирался трахнуть девицу в своем кабинете, и ему было не до деловых переговоров?

Аманда в курсе. Анна обижена. Диалога не будет.

Я сделал для себя короткие выводы и, чтобы не тратить время на бесполезный разговор, вежливо попрощался и положил трубку.