Смущенный и задумавшийся Ворошилов тогда ушел, а Верховный подумал, правильным ли путем идет советская власть и он, товарищ Сталин, лично. Какую такую ценность из себя представляют соратники и пособники Клоуна, чтобы, как и в прошлый раз, отдать им на откуп будущее страны, как это было сделано в прошлом потомков, или все же предпринять экстренные меры для того, чтобы пресечь это безобразие на самом его зародыше. Такая ортодоксальность, какую проявила эта «группа товарищей», уже напрямую граничит с троцкизмом. Лаврентий, конечно, держит руку на пульсе, но и пускать партийные дела на самотек тоже не стоит. Если уже начались закулисные разговоры, то тут недалеко и до беды. Но, с другой стороны, затевать новый тридцать седьмой год, когда враг стоит в трехстах километрах от Кремля — не самое умное решение. Да и потомки такую компанию в разгар войны воспримут крайне негативно. В таком случае остается только одно. Брать фигурантов по одному, давать назначения на окраины с понижением, подальше от посторонних глаз, и расправляться с ними уже там. Тимошенко командовать ТуркВО уже уехал. Следующий на очереди Клоун, которого тоже было бы неплохо запихнуть куда-нибудь поглубже. И повод для этого есть. По вине командования Юго-Западного и Южного фронтов под Уманью в окружение попали б-я и 12-я советские армии, а также 2-й механизированный корпус. Сто десять тысяч пленных и двадцать тысяч погибших. Избежать окружения или суметь выйти из него сумели максимум пятнадцать тысяч бойцов и командиров. В итоге между Юго-Западным и Южным фронтами образовался разрыв фактически от Киева и до Николаева, сейчас экстренно латаемый за счет подтягиваемых из глубины недавно сформированных дивизий и остатков войск внутренних округов.

В первую очередь за такой исход следует дать по шапке Тюленеву и Кирпоносу — за то, что не смогли решить, в какую сторону лучше отступать советским армиям, оказавшимся под угрозой окружения, а в итоге полностью утратили управление войсками и контроль за ситуацией. Но это не к спеху, потому что если Тюленева можно заменить Малиновским, то адекватной замены Кирпоносу пока не просматривается. Менять Жукова на Рокоссовского на Брянском фронте можно будет не раньше, чем полностью завершится Смоленская операция.

Но в любом случае стоит вызвать к себе Никитку и спросить: «А ты куда смотрел, паскуда?» — и мордой, мордой по столу. Без этого мотивировать понижение никак не получится. Но никаких шпионских скандалов и измен. Дело должно быть представлено так, что вся эта трагедия случилась исключительно по глупости и недалекости ума. Только таким образом можно будет снять Никитку только с должности Члена Военного Совета Юго-Западного фронта. Ведь Киев все еще в наших руках, и отдавать его немцам на этот раз мы не собираемся, а значит, снять Клоуна с должности первого секретаря КПУ так просто не получится. А может быть, и в самом деле попросить Лаврентия организовать Никитке сердечный приступ, авиакатастрофу или пулю немецкого снайпера во время выезда на фронт, после чего чин по чину упокоить это дело на дне самых тайных архивов? Нет человека — нет проблемы.