После похорон, Розмари не нашла в себе сил остаться в доме, где все напоминало о случившемся. Она вернулась в свою уютную квартирку в Бруклине, бросив отца наедине со своим горем. Пока квартира пустовала, девушка разрешила Эштону пожить там, пока он не встанет на ноги и не снимет собственное жилье. Увидев ее на пороге, Эштан не ушел. Он остался, чтобы разделить боль Розмари, утешить ее. Кто, как не он, мог понять…. Они вместе оплакивали своих матерей и в этом находили пусть и зыбкое, но облегчение. И уткнувшись лицом в его колени, обливаясь горькими слезами, она поклялась, что сделает все, чтобы Эштон Харт получил то, что она украла у него. И пусть ее вины не было в том, что сделали их родители - незнание не лишает ответственности. А она знала. Теперь знала.

Глава 6

2010 год. Нью-Йорк.

Мик Фрейзер резко затормозил, заметив у ограждения на набережной знакомую фигуру. Какое-то время он просто наблюдал за ней, не решаясь выйти из машины. Ранние сумерки раскрасили небо над проливом Ист-Ривер в розовый цвет, играя яркими золотыми бликами в волосах хрупкой женщины, небрежно схваченных на затылке лентой. Склонившись над мольбертом, его бывшая жена сосредоточенное рисовала захватывающий дух пейзаж, простирающийся перед ней. Прозрачные голубые волны застывшие и неподвижные на первый взгляд, жадно поглотившее умирающее солнце в свои бескрайные объятия, наполняли неравнодушных зрителей обманчивой безмятежностью. Было безветренно и свежо, прохладой дышало все вокруг. Засыпающий день, оживающий город за спиной Розмари, разгорающийся огнями и неоновыми вывесками. Вечно спешащий куда-то Нью-Йорк, в гуле голосов которого звучали десятки языков. Смешение рас, культур и религий. Суета и грохот автомобилей, проносящихся мимо, но она была бесстрастна, одинока. Стена между ней и миром, такая тонкая и не видимая для других, казалась Мику непробиваемой и твердой. Он один знал правду, и чем больше ему становилось известно, тем глубже становилась пропасть между ними. Розмари всегда была такой. Она строила вокруг себя крепость, и стоило выпасть хотя бы кирпичику, кладка подвергалась целенаправленному укреплению. Разбить эти стены еще не удалось никому, и даже она сама не смогла бы выбраться, если бы захотела. Но она не хотела. Розмари нашла свой мир в том убежище, в котором скрывалась от других, от каждого, кто мог заставить ее чувствовать. Мик сумел нанести удар, найти уязвимое место, ослабить защиту. Но как недолог был хаос, который он устроил в размеренном и спланированном раю Розмари. Она не могла любить его, и ненавидеть тоже не умела. Холодная, как волны, которые ее руки перенесли на холст, неизбежная, непредсказуемая, неизученная и ускользающая. Всегда разная, но постоянная в одном - в своем равнодушии.

Взгляд Мика медленно прошелся по стройному телу, спрятанному от посторонних глаз под коротким бежевым пальто и старыми джинсами. Он знал это тело, как свое, но оно не принадлежало ему. Никогда. Не смотря на то, что именно он стал первым, кто разбудил ее чувственность. Розмари занималась любовью так же, как делала все остальное - вдумчиво и ответственно, без тени смущения и лишних сантиментов. Романтика и мечтательные вздохи под луной были чужды этой женщине. Иногда Мику казалось, что секс для нее такой же ритуал, как принятие душа по утрам и хороший завтрак. И то и другое, она делала с удовольствием, энтузиазмом, но без души. Мик изменял ей не потому что, не любил…. Он любил ее, очень долго любил. А потом устал. Ей не нужна была его верность, как и он сам. Брак стал для Розмари частью общей игры, которую она называла жизнью, и он хотел настоящей реальной жизни, без протокола и инструкций, без запланированных юбилеев и семейных праздников, устраиваемых напоказ.