В последний раз он привлек к себе внимание несколько лет спустя. В конце концов я все-таки последовал совету Анни писать каждый день в тетради: как раз тогда я только что закончил свою первую книгу. Я сидел за стойкой бара в кафе на улице Ваграм. Возле меня стоял человек лет шестидесяти, черноволосый, в очках, оправа изысканная, костюм безупречный, руки ухожены. Несколько минут я смотрел на него, не понимая, кем он мог быть, что мог делать в этой жизни.

Он попросил официанта принести ему пачку сигарет, но их здесь не продавали. Я протянул ему свой крокодиловый портсигар.

— Большое спасибо, мсье.

Он вытащил сигарету. Взгляд его был прикован к портсигару.

— Вы позволите?

Он взял его у меня. Нахмурив брови, долго вертел в руках.

— У меня был точно такой же.

Он вернул мне портсигар и очень внимательно посмотрел на меня.

— Эта вещь — из тех, что у нас украли, всю партию. И потом мы таких больше не продавали. Вы — обладатель очень редкого, коллекционного экземпляра, мсье...

Он улыбался мне. В прошлом он был директором большого магазина-салона кожаных изделий на Елисейских Полях, а сейчас на пенсии.

— И портсигаров этих им было мало. Они весь магазин ограбили, подчистую.

Он склонился ко мне, все так же улыбаясь.

— Не подумайте, что я хоть на минуту вас заподозрил... Вы тогда были слишком молоды...

— Это было давно? — спросил я.

— Лет пятнадцать назад.

— И их арестовали?

— Не всех. Эти люди совершали преступления куда более серьезные, чем та кража....

Более серьезные. Я уже знал это слово. Воздушная гимнастка Элен Тош получила СЕРЬЕЗНУЮ ТРАВМУ. И молодой человек с большими голубыми глазами тоже сказал мне потом: ДА, И ЭТО ОЧЕНЬ СЕРЬЕЗНО.

Выйдя из кафе, я шел по улице Ваграм в каком-то странно-возбужденном состоянии. За долгое время я впервые ощутил присутствие Анни. В тот вечер она шла за мной. Роже Венсан и маленькая Элен тоже были где-то в этом городе. На самом деле они не оставляли меня никогда.

Белоснежка ушла от нас и даже не предупредила. За обедом Матильда сказала мне:

— Она ушла, потому что не хотела больше возиться с тобой, дурачишка!

Анни пожала плечами и подмигнула мне.

— Ты, мама, глупости говоришь! Она ушла, потому что ей надо было вернуться в свою семью.

Матильда сощурила глаза и сердито посмотрела на дочь.

— Так при детях с матерью не говорят!

Анни притворилась, что не слышит ее. Она улыбалась нам.

— Ты слышала? — спросила Матильда у дочери. — Ты плохо кончишь! Как и дурачишка!

Анни снова пожала плечами.

— Успокойтесь, Тильда, — сказала маленькая Элен.

Матильда пальцем показала мне на свой пучок на затылке.

— Ты знаешь, что все это означает, а? Теперь, когда Белоснежки здесь нет, тобой, дурачишка, буду заниматься я!

Анни провожала меня в школу. Она, как обычно, положила руку мне на плечо:

— Не обращай внимания на то, что мама говорит... Она старая... А старые говорят бог знает что...

Мы пришли раньше времени. И ждали перед железными воротами школьного двора.

— Вы с братом одну или две ночи переночуете в доме напротив... ну, знаешь, белый дом... А к нам приедут гости на несколько дней...

Она, конечно, поняла, что я встревожился.

— Но в любом случае я буду с вами... Вот увидишь, вам будет даже интересно там....

В школе я не слушал, о чем говорили учителя. Я думал о другом. Белоснежка уехала, а мы будем жить в доме напротив.

После школы Анни повела нас с братом в этот дом напротив.