Ванесса на секунду задумалась.

— Нет, — ответила она. — Никто из знакомых не проявил подобной жестокости. Но отец порою шутил, что следовало назвать меня Джейн, потому что я была его «дурнушкой Джейн». Впрочем, шутил беззлобно, с неизменной любовью.

— При всем уважении к памяти преподобного Хакстебла считаю, что его следовало повесить, утопить и четвертовать, — заявил виконт.

— О Эллиот! — в ужасе воскликнула Ванесса. — О чем ты говоришь?

— Если бы я до сих пор оставался холостым, — продолжил он, — и выбирал невесту из трех сестер, основываясь исключительно на внешности, то все равно выбрал бы тебя.

В глазах Ванессы снова вспыхнули искры смеха, а на губах появилась нежная улыбка.

— Вы мой галантный рыцарь, — заметила она. — Благодарю вас, сэр.

— Так, значит, я воплощаю в себе не только холодность и раздражительность? — поинтересовался Эллиот.

Улыбка стала шире.

— Ты совмещаешь головокружительную смесь самых разных качеств. А потому не обращай на меня внимания, когда я приписываю тебе сразу несколько свойств характера. Уверена, что в твоей душе скрываются тысячи секретов.

Жизни не хватит, чтобы разгадать хотя бы несколько сотен. А уж обо всех и говорить не приходится. Никогда не постигнуть того, кто рядом.

— А себя постигнуть можно? — уточнил Эллиот.

— Нет, — решительно ответила Ванесса. — Нередко мы удивляем сами себя. Но разве предсказуемость не сделала бы жизнь пресной и скучной? Как бы нам удалось познавать мир, расти и приспосабливаться к новым условиям?

— Опять ударилась в философию? — скептически заметил Эллиот.

— Если задаешь вопросы, то, наверное, ждешь ответа? — парировала Ванесса.

— Тебе известно, как изменить меня к лучшему, — задумчиво произнес он.

— Разве? — Ванесса удивленно взглянула на мужа.

— «Придумаю способы. Я ведь чрезвычайно изобретательна», — процитировал Эллиот сказанную в театре фразу.

— О, надо же! — рассмеялась Ванесса. — Я ведь и вправду это сказала, да?

— Пока лежала с закрытыми глазами и отдыхала, ты думала? — уточнил Эллиот. — Проявляла изобретательность?

В ответ он услышал лишь тихий смех.

— Если нет, — заключил Эллиот, — то, наверное, я обречен на всю ночь остаться холодным и раздражительным. Интересно, смогу ли уснуть?

Он закрыл глаза.

Тихий смех повторился, а потом наступила тишина. Спустя пару мгновений послышался шорох сорочки. Несколько ночей подряд Ванесса встречала мужа одетой, поскольку он являлся в ночной рубашке.

Желание не заставило себя ждать, однако Эллиот продолжал лежать, изображая спящего.

Вскоре на грудь легла теплая ладонь. Пальцы нежно гладили, ласкали, поднимаясь к плечам и возвращаясь вниз, к животу.

Потом Ванесса встала на колени и склонилась, чтобы целовать, согревать дыханием, дразнить его губами и ногтями.

Эллиот мужественно сохранял неподвижность и не открывал глаз, изо всех сил стараясь дышать ровно.

Ванесса легонько подула в ухо, лизнула, а потом нежно сжала губами мочку и принялась осторожно покусывать.

Руки тем временем неустанно кружили возле возбужденного члена, подбираясь все ближе и ближе, пока наконец пальцы не сомкнулись, чтобы легко, но смело гладить и ласкать. Подушечка большого пальца скользнула по вершине.

Сохранять спокойствие стало крайне сложно.

Ванесса оказалась невероятно искусной соблазнительницей.

Мгновение — и Ванесса села верхом, сжала ногами его бедра и легко прикоснулась к груди своей маленькой, но такой красивой грудью.