Ей нравился этот тяжелый взгляд из-под полуопущенных век. Он заставлял чувствовать себя желанной. Ванессе до сих пор не верилось, что Эллиот способен ее желать. Но, судя по всему, так оно и было. Вряд ли он постоянно думал только о тех наследниках, ради которых на ней женился. Она посмотрела в синие глаза и снова улыбнулась.

Это был самый счастливый миг трех счастливых дней. Ванесса чувствовала себя влюбленной и знала, что он тоже влюблен.

— Даже если бы домашние и садовники не получили строгий приказ не появляться в этих краях, этот уголок все равно остался бы уединенным, — заметил Эллиот. — Я и сам ни разу не был здесь в это время года.

Уединенный уголок.

Сомневаться в его намерениях не приходилось. Ванесса ощутила уже знакомое жжение между ног.

— Никто сюда не придет? — уточнила она и облизнула внезапно пересохшие губы.

— Никто.

Эллиот быстро скинул пальто, расстелил на траве и жестом пригласил разделить с ним ложе.

Они любили друг друга прямо на земле, в окружении золотисто-зеленой весны, под щедрыми солнечными лучами, почти горячими в укрытии деревьев, цветов и крутого склона.

Близость оказалась торопливой, жадной и восхитительно озорной, потому что на самом деле в любую минуту на берегу мог кто-нибудь появиться. А то, что оба оставались почти полностью одетыми, придавало сцене особую, исполненную эротики пикантность.

— Хочу собрать букет домой, — сказала Ванесса, когда оба встали и привели себя в порядок. — Можно?

— Это твой дом, — ответил Эллиот. — Ты хозяйка Финчли-Парка и можешь делать все, что душе угодно.

Она радостно улыбнулась.

— Разумеется, в пределах разумного, — торопливо добавил Эллиот.

— Помоги, пожалуйста, — попросила она, наклоняясь, чтобы сорвать цветок у основания длинного стебля.

— Достаточно? — поинтересовался Эллиот, показывая пучок из дюжины нарциссов. У Ванессы в руках было уже раза в два больше.

— Мало, — решительно возразила она. — Давай соберем столько, сколько поместится в руках. Наполним садовый домик солнцем и весной. А еще не забудь сорвать несколько красивых веток.

Вскоре они возвращались по берегу, нагруженные охапками цветов.

— Остается надеяться, — заметила Ванесса возле двери, — что найдется достаточно ваз и кувшинов. Букеты непременно должны стоять в каждой комнате.

— Слуги все сделают, — пообещал Эллиот, с трудом открыв дверь и придерживая ее спиной, чтобы пропустить жену вперед.

— Ну уж нет, ни за что! — решительно запротестовала Ванесса. — Расставлять цветы — одно из высших наслаждений в жизни. Сейчас покажу, как это делается. Пойдем, поможешь.

— Лучше я пойду и посмотрю, — ответил Эллиот. — Скажешь спасибо за то, что не стал помогать. Ничего не понимаю в цветах.

Но он все-таки не остался в стороне и принял посильное участие в работе. Наполнил вазы водой, а потом, послушно следуя указаниям Ванессы, разбирал цветы и обрезал концы стеблей. Затем разносил вазы по комнатам и устраивал их на комодах и столах, в то время как Ванесса стояла поодаль и, окидывая картину критическим взглядом, отдавала распоряжения.

— Полдюйма вправо, — командовала она, для верности показывая направление рукой. А теперь на четверть дюйма влево. Все! Отлично!

Эллиот повернулся и пристально на нее посмотрел. Ванесса рассмеялась.

— К совершенству надо стремиться даже в том случае, если достичь его заведомо невозможно. Все, за что берешься, надо делать добросовестно и творчески.

— Да, мэм. Но что, по-вашему, станет с цветами после того, как завтра мы вернемся в большой дом?

Ей не хотелось возвращаться в большой дом.