— Ну, здравствуй, герой! — громко произнес вошедший в комнату отец.

Причем «герой» прозвучало как-то уж совсем двусмысленно. Потому Паша только и смог, что виновато улыбнуться.

Вечером должны были собраться гости, а пока младшая сестра Наташка воодушевлено, и в лицах, безжалостно рассказывала братцу о его триумфальном возвращении в родные пенаты.

Возвращение началось с того, что Паша получил «в тыкву» еще в автобусе. Во-первых, в салон они — (братец и его одноклассники) — залезли уже весьма и весьма веселые. Вовсю сыпали шутками и прибаутками, отдавили пару ног, пока пролезали к своим местам, перевернули сумку с мандаринами у бабки, что остальных пассажиров, конечно, в восторг не привело, однако же и в сильный душевный трепет тоже. Видимо, они надеялись, что юноши сядут и успокоятся. Тем более, дембель, по молчаливому неписаному уговору, имел право выпить при возвращении. А что перебрал лишку — так с кем не бывает?

Но юноши, заняв задние места, достали еще один флакон. И распили его за полчаса. Автобус же за это время успел только выбраться из города, и катил по прямой как стрела, московской трассе. Вот тут у друзей и наступили «сумерки сознания». Но если два хилых уклониста просто вырубились — как говорится — «пленка кончилась», то у Паши Веретенникова «упала планка». Его мозг требовал активных действий. Самое активное действие, о котором он не переставал мечтать все свои два солдатских года — это замутить с симпатичной девчонкой.

Девчонок в автобусе было немало. Но Пашино внимание привлекла только одна — светловолосая (явно крашенная) малолетка с аппетитной фигурой. Дембель пока выжидал — он хотел увидеть ее лицо. (Мало ли, что она со спины хорошо выглядит; а вдруг у нее морда как противогаз — что тогда делать? Сама на тебе повиснет, и не отвяжешься потом!). Крашеная посмотрела в окно, и Паша увидел правильные черты лица, приятные глаза и маленькое аппетитное ушко.

Веретенников встал, но в этот момент автобус притормозил, и дембель полетел на пол. Его падение вызвало нездоровый интерес со стороны всех пассажиров, и многие, отвернувшись от него, заулыбались.

— Пардон! — громко, на весь салон, произнес Паша, с трудом поднявшись на ноги.

Теперь уже осторожно, активно помогая себе руками, он добрался до заинтересовавшей его миловидной незнакомки.

— Разрешите представиться! — вполголоса сказал Паша, как ему казалось, обворожительно-проникновенным голосом.

На самом деле, он проскрежетал эту фразу, теряя по дороге гласные и согласные. Незнакомка выпучила на него глаза.

— Вы понравились мне с первого взгляда, — продолжил Паша свою «кадриль», — я два года мечтал о такой как ты!

Вот так легко он перешел не непринужденный стиль общения.

— Эй, ты, сержант, вали отсюда! Это моя девочка! — сказал быковатого вида парень, сидевший у окна.

Паша проявил удивительную для его состояния проницательность:

— Если бы это было твое, то ты сидел бы с краю! Охранял бы свое добро!

— Виталя! Почему он обо мне как об имуществе каком-то говорит!! — возмутилась малолетка. — Я что для вас — вещь?!

— Да потому что он — просто козел! — Быкастый явно разозлился.