— Вечером поедим как полагается. Я барашка зарежу. А сейчас просто посидим с дороги, подкрепитесь, — хозяин не суетился, но чувствовалось, что гостям он очень рад, и приглашает их за стол совершенно искренне.

Да и что говорить — Муса был его родным братом.

За столом они сидели втроем, на столе стояла бутылка водки, под столом лежала еще одна, уже пустая. Все наелись. Гости даже отпустили ремни на брюках, и сейчас все трое курили, стряхивая пепел в большую хрустальную пепельницу.

— Как же ты живешь, Арсан, в такой глуши и так далеко от людей?

— Живу хорошо, и меньше чужих глаз смотрит за моими делами, а мне того и надо. Вот сам посмотри. Вода у меня в доме есть — замыл скважину в подвале, теперь поверну кран — и пожалуйста, сколько угодно. Отапливаюсь электричеством, даже овчарня отапливается электричеством. Телевизор смотрю — тарелку купил себе — никаких проблем. Джип во дворе — куда надо всегда проеду. И места вокруг сколько угодно. Ты, кстати, ко мне сюда ехал, не видал отару?

— Нет, не было никакой отары.

— Куда же этот баран ее повел? — задумался хозяин, — Я же ему говорил…

— О ком ты? — спросил Муса, гася окурок.

— У меня тут русские работают: двое отару пасут, двое еще… Это я потом покажу тебе.

— За деньги?

— Да ну, какие деньги! За еду работают. А пастухи должны мне много; никогда не расплатятся.

Хозяин замолчал, потом собрался с мыслями и продолжил.

— Смешная история, понимаешь. Эти два русских барана срезали у меня провода, и пошли сдавать на металл.

— И что же тут смешного?

— А то, что пункт приема здесь держит Ама Эльмурзаев. Быстрее, чем они сдали наворованное, я уже позвонил по сотовому Аме, и сказал о своей беде. Как только они пришли к нему, он тут же позвонил мне, задержал их на время. И тут подъехал я с сыновьями. Мы закрыли дверь и достали ножи. Ты знаешь, эти двое пропитых ублюдков обоссались на месте. Мы их мордами вытерли мочу, и поставили на счетчик за убытки. Они просили отработать — я же не зверь, я согласился. Теперь они пасут моих овец.

— Они не навредят тебе?

— Нет, они спускают в штаны каждый раз, как только я повышу на них голос. Даже еще смешнее: если мой Руслан повышает на них голос, то они тоже брызжут мочой во все стороны.

— А за счет чего же ты живешь на такую широкую ногу, брат? Овцы, что ли, приносят тебе доход?

— Э, пока ты сражался за свободу и веру с кафирами, ты забыл, что есть еще и легальный доход — без стрельбы и взрывов. Пойдем, я тебе покажу, за счет чего я живу.

Гости поднялись из-за стола вместе с хозяином, и он повел их из комнаты прямо в подвал.

Навстречу вошедшим, в тусклом электрическом свете поднялось с подстилки нечто бородато — нечёсаное, дышащее перегаром. Муса от неожиданности даже отшатнулся, на что его брат Арсан засмеялся:

— Это мой работник — Иван. Из бомжей. Он тут основная рабочая сила.

— А что же от него так воняет?

— Не моется, пьет постоянно; но мне его жалко почему-то — не могу выгнать.

— Видит Аллах, добрая у тебя душа, брат.

Арсан промолчал, а провел их в глубину подземного помещения. У стен один на другой громоздились ящики с пустыми бутылками. Посреди подвала стояла наполненная водой ванна. В двух шагах располагались бочки со спиртом. На удобном расстоянии обнаружился ящик с этикетками, и станок для закатывания.

— Вот здесь, Муса, я изготовляю любимый напиток русских — водку.