Как ни готовился к началу, все равно вздрогнул от треснувшего выстрела позади деревни. Еще выстрел, еще. Немцы довольно быстро среагировали, как мы и предполагали. Несколько тел закрыли главных гитлеровцев, водя стволами своих МР-40 по сторонам. Я ждал. Вот группа солдат, человек двадцать, устремилась в сторону выстрелов. Застучали автоматы. Через минуту им ответил скорострельный МГ. Вано поливал короткими злыми очередями. Толпа начала быстро расходиться. Мурат легонько тронул меня за плечо.

– Пора, командир, а то уйдет.

Ничего не ответив, я провожал стволом Кюхлера. Рядом с ним шел тот самый тип, что проводил экскурсию. Он все время перекрывал мне обзор. Видна была только голова, и то – немного. Черт, цель закрыта, ну что же так-то? Неужели уйдет? А, была – не была. Такой-то пулей! Не зря я неделю к токарям на патронном приставал. Родная пуля для этого патрона была со сферическим носиком. Долго объяснять токарю мне не пришлось. Люди-то вокруг далеко не тупые. Уж то, что делают каждый день, знают на зубок. Так вот, после заливки пули свинцом и охлаждения мы ее взвесили. В аптеку специально носил. Вместо родных десяти, пуля стала на два грамма тяжелей и остроконечная. Пороху пришлось тоже немного добавить, но уже после отстрела. С родной навеской результат не понравился, но, добавив всего менее полуграмма пороха, я нашел то, что искал. Гильза очень крепкая, на донце еще и утолщение, так что риска почти и не было. Пока только одно волнует, как это отразится на ресурсе ствола. Хотя в это время америкосы делали еще прекрасные стволы. Моя винтовка, кстати, 1939 года выпуска, но не пользованная ни разу. Со склада пришла. «Кучу» я собрал приемлемую, отдача почти не изменилась. Но энергия возросла реально и увод снизился. На стрельбах я с восьмисот метров попал в кирпич, вторым выстрелом. Конечно, это уже после пристрелки. Кирпич в хлам. Вот с такой доработкой я и вышел на охоту. Кстати, Истомин рассказал, что в одну из шарашек отдали на изучение такой «Винчестер». Должны и наши научиться делать хорошие стволы и затворную группу. А то взял тут ПТР на заводе, из партии, что готовилась к отправке на фронт, так охренел от заусениц на экстракторе. А что у нее внутри? Ладно, отвлекся.

Все-таки я решил больше не ждать. Винтовка звонко хлопнула, слегка подпрыгнув на сошках. Трава вокруг была сырая от росы, пыли не было совсем. Я быстро навел заново прицел – твою…! Экскурсовод валялся на земле, а вот генерала Кюхлера, подхватив под руки, уже несли к дому. Черт! Видимо, только зацепил. Ну ничего, слава богу, есть еще шанс. Дом, к которому его ведут, стоит чуть под углом ко мне. Дверь узкая, втроем не пройдут.

Бах. Готово. Голова Кюхлера просто отвалилась. Расстояние было приличным, стрелял я, конечно, в спину, но попал куда-то между лопаток. При такой пуле – нет шансов.

– Ни хрена себе, командир, пора уходить. Смотри! – толкнул меня в плечо казах.

Я перевел взгляд туда, куда указал Мурат. В оптическом прицеле показался зенитный автомат, который опускал ствол прямо на нас.

– Твою дивизию! – воскликнул я. – Ноги.

Стрелять по зенитчикам – даже мысли такой не было. Время только терять.

Да, давно я так не бегал. За нашей позицией находился небольшой овраг. Едва мы спрыгнули вниз, как холмик за нами разлетелся от взрыва. В спину ударили крупные комья земли.

– Ёперный театр, Мурат, как ты не заметил зенитку? – на бегу выкрикнул я.

– Да она на бэтээре у них, сетью накрыта была. Не разглядел. Как увидел, что сеть снимают, тебе и сказал.

– Давай в чащу. Мне надо винтовку за спину перекинуть, а то я с ней так долго не смогу бежать.

Винтовка наровила зацепиться за каждое дерево.