– Кто освоил, того здесь нет, – в тон ей ответил Алик, – но завтра непременно будет.

– Тогда у меня к вам… мальчики, еще одна небольшая просьба, – продолжала дурачиться Кристина, – возьмите нас на необитаемый остров на своей яхте. На острове, надеюсь, можно будет затронуть темы «рекомендуемые к изучению: после 16 и старше»?

Кристина взглянула на Виктора смеющимися глазами, всем своим видом как бы говоря: «Ну, как я тебя срезала за твою двусмысленную реплику о физиологии и размножении?!» Виктор немного подумал и спокойно, не спеша, как бы подводя итог под научным докладом, ответил:

– Да, необитаемый остров и альков – это как раз те места, где можно, и даже нужно, обсуждать темы, которые, как я понял, больше всего вас интересуют.

Кристина резко встала с лавки и с алыми, сразу ставшими почти прозрачными ушами направилась к выходу с веранды, бросив на ходу Наталье:

– Пошли отсюда!

* * *

– Трепло! Задавака! Всезнайка! Индюк надутый!.. – все еще продолжала она, уже подходя к дому.

По ее гневному тону Наталья поняла, что приговор Виктору вынесен окончательный и «обжалованию не подлежит».

Сейчас мы с Виктором стояли, взваливая на себя всевозможные сумки и рюкзаки, как раз на том самом месте, где они строили свою яхту и где на бережку горели их ежевечерние костры.

Я не стал напоминать ему об их сгоревшей яхте. О том, теперь уже далеком, времени… Во-первых, потому что я был бы инородным телом в тех воспоминаниях, а инородное тело – это всегда что-то лишнее, а во-вторых, не осталось уже и пепла на этом берегу ни от их костров, ни от остова их недостроенной яхты…

«Невозможно дважды войти в одну и ту же реку», равно как и дважды ступить на один и тот же берег. Ибо: «Никогда ничего не вернуть, как на солнце не вытравить пятна, и, в обратный отправившись путь, все равно не вернуться обратно. Эта истина очень проста, и она, точно смерть, непреложна. Можно в те же вернуться места, но вернуться назад невозможно…»

Меня всегда тревожат и успокаивают в то же время эти стихи Николая Новикова. Тревожат потому, что жизнь все-таки проходит. И движется она, хотим мы того или нет, лишь в одном направлении: от истока к закату. И нет возможности вернуть даже что-то очень хорошее и близкое тебе.

Успокаивают же эти стихи потому, что ничего не начинается все-таки сначала; все начинается – с последней точки. Но это-то и есть для каждого отдельного человека как бы сначала. Как бы заново начинать проживать не только свою жизнь, но и каждый свой день. Несмотря на то что мы несем в себе весь свой прожитый мир; и мир своих предков (эту скрытую, невидимую под водой часть айсберга), ты в то же время и независим от него, и свободен. И волен каждодневно в выборе между Добром и Злом…

Одним словом, ты человек свободный! А «свободный человек ни о чем так мало не думает, как о смерти, и его мудрость состоит в размышлении не о смерти, а о жизни». «Это из Сенеки, кажется… Но еще лучше него эту мысль выразил Горький. “Фольклорный человек бессмертия не искал – он его имел”. Потому что не отравлял свое сознание воспоминаниями ни о прошлом, ни о будущем, воспринимая свой каждый день как дар неведомых ему небесных сил. Действительно, истинные герои – это простые люди, которые живут себе спокойненько, как будто собираясь прожить вечность…

Никак, это от лунного света меня на философствования потянуло…»

– Кристина! Вставай!

Виктор стоял у лодки и тормошил за плечо Кристину, угнездившуюся на заднем сиденье и укрытую его меховой курткой.

– Уйди, противный, – раздался из-под куртки сонливо-кокетливый ее голос…

– Грубый мужлан! – голова ее уже была наруже.