Мальчик покраснел так густо, что белки глаз засверкали на лице, как у негра.

— Я тоже любопытный, — сказал Харри, протягивая Олегу кебаб. — И вот мне интересно, неужели ты уже отыскала общий рисунок, как я тебя просил, Братт? Если уж у тебя достало времени сходить на концерт. А?

Харри посмотрел на нее так, что она тотчас поняла: задирать паренька не следовало.

— Кое-что нашла, — сказала Катрина, открывая бутылку «Фарриса», — но ты сейчас занят, так что давай перенесем разговор на завтра.

— Я не настолько занят, — нахмурился Харри и тут же позабыл о пленке жира и духоте.

— Вообще-то это конфиденциальная информация, а тут народ повсюду, — оглянулась Катрина. — Но, пожалуй, я могу прошептать тебе на ухо пару ключевых слов.

Она наклонилась ближе, и сквозь запах кипящего масла он уловил аромат духов, почти мужских, и ее жаркое дыхание:

— Прямо у входа стоит черный «фольксваген-пассат». За рулем сидит женщина, которая давно пытается привлечь твое внимание. Я так понимаю, это мать Олега…

Харри резко выпрямился и посмотрел в окно. Ракель вывернула руль и подняла на него глаза.

— Не испачкай тут ничего, — проворчала Ракель, когда Олег с кебабом в руке прыгнул на заднее сиденье.

Харри стоял у открытого окна. На ней были простые светло-голубые джинсы. Он их хорошо знал. Знал, как они пахнут и как по ним скользит ладонь или щека.

— Как концерт? — обратилась она к Харри.

— Спроси Олега.

— А что это за группа-то? — Ракель посмотрела на Олега в зеркало заднего вида. — Мне показалось, народ немножко странновато одет.

— Красивые песни про любовь и все такое, — ответил Олег и быстро подмигнул Харри, как только мать отвернулась от зеркала.

— Спасибо, Харри, — поблагодарила Ракель.

— Не за что. Езжай аккуратнее.

— А кто та женщина?

— Коллега. Новенькая у нас.

— Да? А такое впечатление, что вы уже хорошо знакомы.

— Почему?

— Вы… — Она осеклась. Потом медленно покачала головой и засмеялась. Это был низкий грудной смех, идущий, казалось, прямо от сердца. Уверенный и растерянный одновременно. Смех, в который Харри однажды и влюбился. — Прости, Харри. Спокойной ночи.

Стекло поползло вверх, черный автомобиль соскользнул с тротуара и уехал.

Харри неспешно двинулся по Бругата. На каждом шагу здесь были забегаловки, кафе и бары, сквозь открытые двери которых лилась музыка. Он решил было выпить кофе в «Теддис софтбаре», но потом счел идею неважной и прошел мимо.

— Кофе? — удивленно переспросил парень за стойкой.

Из музыкального автомата лилась песня Джонни Кэша, и Харри поднес палец к губам.

— А что, есть предложение получше? — услышал Харри собственный голос, знакомый и незнакомый одновременно.

— А то! — ответил парень и откинул сальные волосы назад. — Свежесваренного кофе нет, так что как насчет свеженалитого пивка?

Джонни Кэш пел о Боге, крещении и новых высотах.

— Отличная мысль, — согласился Харри.

Парень просиял.

Тут Харри почувствовал, что в кармане завибрировал мобильный. Он схватил его так резко и жадно, будто этого звонка как раз и ждал.

Это был Скарре.

— Мы только что получили заявление о пропаже человека. Вроде подходит: женщина, замужняя, двое детей. Несколько часов назад муж и дети вернулись домой, а ее уже не было. Живут в лесах, в Соллихёгде.