— Первая. Вопросов нет, — первой отозвалась Саманта Меерштайн

— Второму ясно.

А это уже Арнольд Марек, в отличие от порывистой Саманты, любящий сначала думать и только потом делать. Пара мгновений тишины и прорезался Виктор Свирский, оказавшийся более многословным.

— Четвёрка в шоке. Ноль, ты что? Атаковать лагерь Синдиката со всеми его системами защиты и возможным усилением триадой непонятной принадлежности, вот так вот, с разгона? Дай мне хотя бы на высоте пронестись, прощупать, что там и кто, какие линии обороны есть, и кто внутри может прятаться.

Свирский осторожен и я его тут понимаю. А вот Марек, с ним что-то мутно. Память, пусть даже чужая, подсказывает, что он должен был бы занять сторону Свирского и удержать лидера звена от излишне рискованных действий. Он же не Сэм, которая с шашкой наголо на любую возможную угрозу. Ан нет… Мутно всё это. А именно в мутной воде некоторые очень любят ловить жирную и вкусную рыбку. Тут главное самому наживкой не стать. Потому и подвожу черту. Высказываясь последним из звена. И отнюдь не в той манере. Которую следовало ожидать от того Рольфа Тайгера, привыкшего всего лишь исполнять приказы начальства. Пусть даже те, в эффективности которых сомневался.

— Это Третий. Лимит на выполнение — четыре часа. Успеваем и добраться, и предварительную разведку провести. А у нас Четвёртый на «Попрыгунчике», а Первая на «Шквале», который тоже тот ещё скоростник. Риск чрезмерен.

Если прежний Рольф был дуб дубом, относительно умения читать эмоции людей, даже хорошо ему знакомых, по интонациям слов и даже изменению ритма дыхания, то у меня с этим было куда как лучше. Вот и сейчас, я мог сказать, что лидер звена, был нехило так недоволен тем, что его директивы осмелились оспаривать, причём не единично, а уже целых два подчинённых на время операции кадета. Плюс положение старосты и… ещё что-то, дающее «плюс пятьсот» к уверенности и почти столько же к наглости.

— По праву лидера звена я подтверждаю приказ. Начинаем движение в цели. Первая и Четвёртый будут впереди, проверяя путь. Взлетать запрещаю. Маршрут пойдет через лес. Включаем маскировочные модули.

— Помехи ставим? — задаёт уточняющий вопрос Свирский.

— Нет. Они могут выдать нас раньше, чем мы покажемся. Расписываю действия каждого, если так взволновались. Начну с Первой…

А вот тут уже разумно. Ч-чёрт, да за исключением самого факта атаки без предварительной разведки все логично и правильно. У лидера звена явно есть определённый план, вот он его и работает. Успокаивает ли это меня? А знаете, ни разу не успокаивает, потому как «великие и нескуримые планы» могут быть полезны для одних и очень печально закончиться для других, используемых при воплощении оных в жизнь. Вот эту мысль я и начал усиленно думать, как во время короткого инструктажа Сальвини, так и после, когда звено начало движение в нужном направлении.

Тон. Он чуть ли не взорвался тогда, когда против выступил не Свирский, а именно я… Словно бы получил не подарок, а удар по яйцам в качестве замены. Не ожидал подобного? Несомненно. Почему не ожидал? Тут уж ничего не скажу, я тут, в этом мире, всего ничего. Память вся в дырках, свою то настоящую жизнь урывками помню, не говоря уж про жизнь той тушки, в которой волею непонятно каких не то богов, не то вообще невесть кого оказался. И вместо какого-никакого адаптационного периода, нахожусь в капсуле управления огромным роботом, коего тут величают колоссом, и топаю на выполнение какого-то экзаменационного задания в виртуальной реальности, предельно приближенной к тому, что меня таки да, ожидает через год или около того, жесть как она есть!

Смех смехом, а песец кверху мехом. Иными словами, жалостью к самому себе и вспышками паники — давлю на корню, но даже моя нервная система таки да, не железная — делу не поможешь.