Изменить размер шрифта - +
Смогу ли я вынести все это – не уверен. Ты останешься совсем одна. Потом, позже, тебя будет мучить совесть, ты еще не знаешь, что это такое, но мучить будет. Ты можешь спасти брата, а толкаешь его в могилу. Как собираешься жить с таким грузом? Теперь уходи, я все сказал.

Света ночь проплакала, она девочка слезливая, а утром согласилась. Только ступив на пьедестал героини-мученицы, она не рассчитала силенок, поэтому время от времени брыкалась.

Вместо Германа сел другой человек, взявший вину на себя. Такой факт, как близость девушки и Германа теперь получил новую трактовку, а именно: Герман действительно был с погибшей, проводил ее домой, назначив свидание на следующий день. Было еще не поздно, она пошла к подружке, чтобы поделиться впечатлениями о первом мужчине, такое у женщин бывает (за определенную сумму подружка дала нужные показания). Когда девушка возвращалась от подруги, на нее выехала из-за угла машина, резко затормозила, столкновения не произошло, но сильный испуг вызвал у несчастной сердечный приступ. Она скончалась, никого не было рядом, водитель, боясь осложнений, отвез девушку за город, где и закопал, вину признал, раскаялся (на что только ни идут люди, лишь бы вытащить семью из нищеты). Притянуто за уши? Но ведь следов насилия на теле девушки не было, а сердечный приступ имел место. В жизни чего только не случается, на то она и c'est la vie.

Света немного успокоилась, вытирала нос и щеки изнанкой перчатки.

– Девочка моя, – начал мягко Феликс, – запомни, самые большие друзья на свете – близкие. Вы должны с Германом выручать друг друга. Сегодня ты спасла его, завтра он поможет тебе, Герман теперь в долгу перед тобой. Мало ли какая ситуация может случиться, никто ни от чего не застрахован...

– Не слишком-то его переполняет благодарность, – перебила отца Света, хлюпая носом.

– Я понимаю, тебе обидно и горько, но потерпи, ласточка, потерпи.

– Я Егора люблю, – завыла Света.

– Да кто ж тебе мешает? Люби на здоровье, глупенькая, но так, чтобы никто не знал. На дачу к нам поезжайте, в Ростове у тебя квартирка есть, ты мужу не говори, ему необязательно знать...

– Папа, ты с ума сошел? Ну что такое говоришь! Егор ни за что не согласится. Он ведь порядочный, не то, что мы.

– Да чем же мы плохи, Светочка? Ты еще не видела плохих людей, и тебе желательно с ними не встречаться. А Егор согласится. Раз любит, согласится на все твои условия. Объясни ему, что так надо. Но какой славный парень!

– Правда? Тебе он понравился? – обрадовалась Света.

– Он нравится тебе, значит, нравится мне. Хороший парень, сразу видно, без дерьма внутри. Ну, ничего, поживешь с Маратом годик...

– Сколько, сколько?!! Почему год?!

– Да, ласточка, год. Пока следствие закончится, в суде дело наверняка долго рассматриваться будет. Ну-ну, детка, не плачь. Думаю, дорогая, за год я сумею кое-что предпринять... Я ничего не забываю, очень меня он рассердил, этот Ступин... Я ведь, Света, прикинулся поверженным, время надеюсь выгадать, а там посмотрим. Мне нужна твоя помощь в этом деле, сегодня, сейчас, понимаешь?

– Папа, но мне же с ним придется спать!

– Света, а жизнь Германа? – Феликсу с трудом давался этот разговор.

– Если бы наш Герка не был таким бабником и дураком...

– Хватит об этом! – резко оборвал он дочь. – Все допускают ошибки, надо научиться прощать и защищать семью. А семья наша – он, ты и я. Любовь, ласточка моя, приходит и уходит, поверь мне, ничего нет вечного. Ты еще молоденькая, многого не знаешь. Запомни: делая широкий жест, доводи его до конца, не отступай на полпути. Ну все, иди к мужу.

Света подняла подол платья, высморкалась в шелковую нижнюю юбку, на что отец громко рассмеялся, чмокнул дочь в щечку и утер ей нос своим носовым платком:

– Ты совсем еще малышка.

Быстрый переход