Когда они прекратили свое глупое хихиканье, Пег с достоинством произнесла:

— Я не сочиняю стихов ненависти. Поэзия не должна быть злой.

— А как же стишок, посвященный учительнице физкультуры? — спросил Робин.

— Тогда я была еще маленькая. Джеймс отыскал теннисные мячи:

— Ну, я — на корт. Моей подаче требуется не только резкость, но и подкрутка. Приглашаются все желающие. — И он вышел через открытое окно.

Пег принялась перечитывать написанное, а Робин на своем диване снова взялся за книги. Но, разумеется, долго молчать не смог.

— Если отправиться в ближайшую галактику, самую близкую, это займет…

Пег перебила:

— Не продолжай, не хочу слушать. Меня галактики не волнуют.

— Подобное отношение считаю глупым, — Робин был в возвышенном настроении.

— А сам-то ты?

— Что я? — запальчиво произнес Робин, и лицо его стало заливаться краской, как и всегда, когда он злился.

— Притворяешься, что веришь в космический корабль, а сам уселся и читаешь. Что же ты не бежишь его искать? Сказать, почему?

— Нет, — и он сделал вид, будто уже не слушает ее.

Но временами Пег бывала крайне настойчива.

— Ты просто боишься не найти его и расстроиться.

Робин поднял на нее глаза:

— Вполне логично, но не угадала.

— Вы уверены, Робин Хупер?

Он торжественно кивнул.

— Слушай внимательно, что я тебе скажу, Пег, только между ними. Ты кое-что упустила из виду, а именно то, что я выбегал из дома как раз, когда объект приземлился. Я тогда забрался на наш холм, оттуда хороший обзор, но… Правда, он мог совершить посадку и за много миль от нас…

— Вот и я так думаю, — быстро вставила Пег.

— Но вряд ли. Прибавь еще беспокойство майора Родпаса по какому-то поводу… Я не хотел говорить Джеймсу, он все только смеется, но я полагаю, что космический корабль опустился где-то поблизости, но как только сел, сделался невидимым или принял неясные очертания. И еще, мне кажется, если бы ты попыталась приблизиться к нему, ты бы не смогла: он бы пустил в ход некую силу, которая удерживала бы тебя.

Пег сочла, что брат уж не в меру разошелся.

— Откуда ты это можешь знать?

— Ты — глупая сарделька. Разумеется, наверняка я не знаю, но если бы я был способен отправить космический корабль на миллиарды и миллиарды миль, несомненно, первое, о чем бы я позаботился, так это о его безопасности: сделал бы его невидимым и защищал бы какой-нибудь силой, скажем, электрическим барьером, до тех пор, пока не убедился бы, что люди на Земле настроены дружески. Ясно?

— Все четко. Но не кажется ли тебе, что слишком многое тут нужно принять на веру, а?

— О'кей, о'кей! И к тому же не понятно, почему я не бросился искать нечто уже невидимое и недосягаемое, так? Поясняю. Я сижу здесь в ожидании дальнейшего развития событий, — важно заявил он.

Произнеся это, он пристально посмотрел на Пег, которая совсем не желала никакого развития событий, она хотела только одного: чтобы корабль улетел обратно, о чем и сообщила Робину.

— К тому же, — заключила она, — ты, возможно, все выдумываешь.

— Нет! — закричал он, багровея. — Вот увидишь! Клянусь чем угодно, надо ожидать дальнейшего развития событий.

Пег не любила, чтобы на нее кричали.

— Да где ты взял свое «дальнейшее развитие событий»? Это что, что-то вроде планирования городов и тому подобное?

— Ну хорошо, я сам от подобных штучек не в восторге. Но ты понимаешь, о чем я говорю.