Ничего, увы, не произошло.

Также, как ничего не происходило и при прошлых попытках, которых уже насчитывалось не менее дюжины.

И так же, как и двенадцать раз до этого, никто не изъявил желания выпить «Вулкан» после того, как из него был извлечен палец с кольцом.

– А я утверждаю, что наша миссия завершена и нам следует возвращаться во дворец, – говорил я, начиная терять обычно свойственное мне равновесие.

Мы начали этот спор сразу после пяти вводных предложений, которые открыли наше собрание, и с того момента никто из нас не отступил ни на пядь. Это о чем-то говорит, поскольку я выступал в одиночку, а Пуки и Осса перли на меня парой.

– Предполагалось, что мы проведем разведку в потенциальных центрах мятежа, – говорила Пуки. – До тех пор, пока мы не увидим все собственными глазами, наши выводы будут построены лишь на слухах. А это мы могли бы сделать, не отрывая задниц от кресел во дворце.

– Мы получили исчерпывающую информацию от военных, которые видели все собственными глазами и слышали собственными ушами, – возражал я. – По их мнению, никакого организованного сопротивления не существует. Имеется лишь пара небольших групп, грабящих сборщиков налогов. Теперь нам следует доложить обо всем боссу и услышать от него, как действовать дальше. Как бы то ни было, но Скив – мой босс и в Корпорации М.И.Ф., и в Синдикате. За многие годы службы мне удалось усвоить, что длительность и успешность карьеры, не говоря уж о продолжительности жизни, напрямую зависят от умения избегать самостоятельных действий в попытке предугадать желания и намерения босса.

– Но мы же не предпринимаем никаких самостоятельных действий, – возразила Пуки. – Мы намереваемся всего лишь оценить ситуацию, что нам с самого начала и поручалось.

– Постой, Пуки, – сказала Осса, вставая между нами. – Поговори-ка лучше со мной, Мухобой. Что тебя гложет?

– Я уже сказал: босс…

– Я знаю, что ты уже сказал, – оборвала меня Осса. – И я хорошо знаю тебя. В учебной команде ты вполне успешно управлял нашим Отделением насекомых под самым носом сержанта Лыбби. Когда нас отправили служить в гарнизон, а затем в пакгаузы, ты все еще командовал нами, и командовал очень успешно. Я знаю, что ты способен действовать самостоятельно, не корча из себя типа «мамочка-а-я-могу-это-сделать?». И вот вдруг ты шага не хочешь ступить без указания. Мне кажется, это вовсе не вопрос субординации. Поэтому поделись с нами, что тебя гложет, не пытаясь спрятаться за формальностями.

Беда была в том, что она попала в точку. Я не против в случае необходимости слегка исказить факты или затуманить картину перед лицом присяжных и даже коллег, но мне крайне не нравится, когда меня хватают при этом за руку.

Я в раздумье потер подбородок – и решил выложить все начистоту.

– Ну ладно, слушай, – сказал я. – Я вполне чувствую себя в своей тарелке, когда дело доходит до драки. Тут я специалист. Почти всю работу мне приходилось выполнять в городах, вступая в схватку с отдельными личностями или бандами, которые делали все, чтобы не привлечь к себе общественного внимания.

Этому меня обучали. И я с большой прохладой отношусь к идее бродить по лесу, пытаясь прихватить оппозиционщиков, число которых нам неизвестно и которые знают игровое поле значительно лучше нашего. При этом стрелять в противника нам не позволяют. Боюсь, что мы окажемся в положении деревенского олуха, который приехал в большой город.

– Значит, ты хочешь сказать, что боишься! – заявила Осса.