– Я… я не понимаю, о чем вы говорите, – сказал Робб.

– Хотите, чтобы я повторил? – спросил я, слегка повышая голос. – Неужели я так сильно заикался, что вы ничего не просекли?

– Нет-нет… Я просто хочу сказать, что ничего не слышал об упомянутой вами группе. Я вообще ни о каких группах ничего не знаю. Все свое время я провожу либо в магазине, либо дома с супругой. Никто мне ничего не рассказывает.

– Что же, поразмыслите о том, что вы от меня услышали, – произнес я, демонстрируя ослепительную улыбку. – Потолкуйте с супругой. Может быть, она поможет вам что-то вспомнить. Не исключено, что я к вам еще загляну. Если мне вдруг станет известно, что вы что-то знали, но не поделились этим знанием со мной, вам, возможно, никогда не удастся увидеть моего появления. Вы понимаете, о чем я?

– Да-да… Я подумаю. Но я правда ничего не знаю.

Я некоторое время молча смотрел на него, затем отвернулся и направился к двери, взглядом дав понять Пуки и Оссе, что мы уходим.

Никто ничего не сказал, пока мы не вышли из поселения, чтобы избежать любопытствующих взглядов. Однако когда мы удалились от домов на порядочное расстояние, Осса не выдержала и разразилась:

– Вот это да, Гвидо! Ты был великолепен! Просто здорово!

– Ничего подобного, – сказал я, несколько замедляя шаг, но по-прежнему избегая встречаться с девицами взглядом.

– Что ты хочешь сказать?!

– Подумай сама, дорогуша, – сказала Пуки. – Шоу было и впрямь великолепным, но информацию Гвидо, так же, как и я, раздобыть не смог.

– Нет, во всем этом действительно есть что-то странное, – сказал я, обращаясь в основном к самому себе.

– Не знаю, – протянула Осса. – А вдруг они на самом деле ничего не знают?

– Ну уж нет! – ответил я. – Если они и не располагают точными сведениями, хоть что-то они должны были слышать. Пусть в форме слухов. Этого было бы достаточно, чтобы произвести впечатление на Пуки или отвязаться от меня. Нет, здесь я вижу какой-то сговор.

– Да, похоже на то, – кивнула Пуки.

– А у меня есть идея! – выпалила Осса. – Может, стоит попробовать?

– Попробовать – что? – спросил я.

– Здешний народ любит деньги. Правда? За информацию мы можем обещать им вознаграждение. Если они не реагируют на угрозы или похоть, то вполне могут пасть жертвой алчности.

Мы с Пуки обменялись взглядами и одновременно покачали головами.

– Не думаю, что от этого будет толк, сестренка, – сказала Пуки. – Идея хорошая, но когда на кону появляются деньги, возникает огромное число ложных версий и необоснованных предположений. Мы свихнемся, общаясь с информаторами, а о том, чтобы проверить всю чепуху, которую на нас вывалят, и речи быть не может.

– Кроме того, – вмешался я, – если мы правы и здесь имеет место сговор, каждый, кто согласится с нами сотрудничать, восстановит против себя всех остальных. Деньги, бесспорно, удачный стимул, но их потребуется очень много, чтобы преодолеть страх наказания.

– Постой, Гвидо, – сказала Пуки. – Может быть, мы смотрим на все не с той стороны? Что, если от общения с нами их удерживает не страх наказания, а деньги?

– Повтори.

– Что, если банда делится своей добычей с общиной, – пояснила она. – Грабит, так сказать, богатых, чтобы одарить бедных.