Она извлекла на свет тюбик и выдавила на рану какую-то маслянистую мазь. Мазилка некоторое время светилась и искрилась, а затем сама по себе всосалась в кожу, не оставив при этом ни малейшего следа. Должен признать, что Маша меня не обманула. Я ощутил не боль, а приятную, успокаивающую прохладу.

– Вот и все, – сказала Маша. – Мышца, пожалуй, еще некоторое время поноет, поэтому оставь пока руку на перевязи. К следующему утру твоя конечность будет как новая.

– Спасибо, Маша, – сказал я, осторожно двигая рукой.

Честно говоря, я был изумлен. Но изумило меня не лечение, каким бы впечатляющем оно ни было. Меня потрясло то, что Маша сумела найти мазь. Вот это было настоящее чудо!

Корреш сказал, что Маша сменила жилье, но тролль всегда обладал даром не договаривать до конца. Ее новая палата по размерам смахивала на небольшой пакгауз, будучи раза в три больше тех комнат, которые занимали Нунцио и я. И все эти акры площади были забиты от стены до стены и чуть ли не до потолка.

Повсюду валялись горы одежды и выкроек. Там и сям виднелись в беспорядке разбросанные туфли, образцы ткани и различные безделушки. Но самое большое впечатление произвели на меня портновские манекены. Их было целых четыре, и они стояли бок о бок в центре комнаты. Поскольку Маша носила экстраэкстраэкстрабольшие размеры, мне казалось, что это вовсе не манекены, а четверка ребят из контактного вида спорта (в некоторых измерениях его еще называют американским футболом), готовая взять меня в оборот. По сравнению с ними я начинал чувствовать себя пигмеем.

Да, действительно. То, что ей в этом хаосе удалось найти крошечный тюбик, было истинным чудом.

Кроме того, я начал подвергать ревизии свою первоначальную точку зрения, что предстоящее бракосочетание не считается во дворце значительным мероприятием. Судя по тому, как к нему готовилась Маша, это событие должно было встать по масштабам в один ряд с самыми пышными похоронами, когда-либо устроенными Синдикатом.

– Да, кстати, Маша, – сказал я, – прими поздравления и наилучшие пожелания. Или наоборот – лучшие пожелания и поздравления, поскольку я не знаю, в каком порядке это следует произносить. Генералу привалило счастье.

Я произнес это совершенно искренне. Пережив первичный шок и хорошенько все продумав, я решил, что Маша – достойный приз… О трофеях Большой игры прошу вас на сей раз забыть. Хоть размеры Маши и могут нагнать страху, особенно учитывая кричащую манеру ярко краситься, пестро одеваться и обвешиваться украшениями, самым главным в ней остается ее огромное сердце. Маша – самая добрая и нежная душа среди всех живых существ, которых мне довелось когда-либо встретить. Одним словом, при выборе партнера на всю жизнь генералу Плохсекиру могло повезти гораздо меньше.

– Спасибо, Гвидо, – сказала она, слегка прослезившись. – Я все еще с трудом верю в происходящее. Никогда не думала… С моей-то внешностью…

Она разревелась, а разревевшись, громогласно высморкалась. От описания этой картины я, как человек милосердный и сам часто испытывающий тошноту, вас избавлю.

– Ну и как реализуются планы подготовки? – весело поинтересовался я, пытаясь разрядить атмосферу. – Как обстоят дела с помпезностью в свете текущих обстоятельств?

– Полное безумие, – поборов нахлынувшие чувства, ответила Маша. – Но кое-какое продвижение имеется. Королева очень мне помогает.

– Королева? Неужели ты говоришь о королеве Цикуте?!

Так-так. Передо мной наконец начала развертываться полная картина текущих событий. Ведь Маша – не только член Корпорации М.