Имела место горячая дискуссия, кому быть шафером генерала, и бывший военачальник оказался превосходной кандидатурой. Тем более что, согласно традиции, основной задачей шафера было торчать у дверей и не пускать на торжество незваных гостей. За исключением меня, Гвидо, Нунцио и нескольких силовиков из команды Дона Брюса, приглашенных на свадьбу, Большой Джули был единственной крупной и достаточно злобной на вид особой мужеского пола, способной предотвратить любое вторжение. Как только Большой Джули вступил в зал, в дверях возник Хью Плохсекир.

Если когда-нибудь и были женихи, не психовавшие во время церемонии, то лично я их не видел. На лбу бравого генерала чуть ниже края шлема выступили громадные капли пота. Плохсекир имел полное право нервничать, получая потрясающую жену и кучу ее опасных друзей в придачу – друзей, которые станут тщательно следить за тем, чтобы семейная жизнь не несла ей слишком больших неприятностей. Стоящие близ меня гости отступили еще на несколько шагов, и я понял, что снова улыбнулся. Тем не менее жених держался с военной выправкой. Весьма недурственно, учитывая положение, в которое он попал.

Плохсекир был уже не молод, но и Машу вряд ли можно назвать весенним цыпленком. Терпеть не могу всякие проявления сопливой сентиментальности, но все же меня радовало, что они нашли друг друга в этот период их жизни. Меня всегда восхищала честность и порядочность генерала. Он стоял во главе вполне приличной армии. Она же была потрясающей женщиной и вполне приличной волшебницей, хотя ее волшебная сила и зиждилась на разного рода магических артефактах. Словом, они являли собой прекрасную пару.

Плохсекир рванулся вперед, но, видимо, вспомнив, кто он и где находится, обрел былое величие и двинулся с высоко поднятой головой, одаривая улыбками гостей, которых успевал узнавать в толпе. Я поймал его взгляд, и он приветствовал меня кивком. Я ответил ему тем же. Воин отдавал дань воину, бизнесмен – бизнесмену. Оказавшись в центре зала, он снял шлем и вручил его Большому Джули.

В зал ворвалась группа акробатов, за ними последовали жонглеры и глотатели огня. Затем на белую дорожку под звуки цитр, арф и флейт вступили танцовщицы. Они шествовали, заигрывая со стоящими вдоль ковра гостями, и размахивали цветными шелковыми шарфами. Казалось, танцовщицы окружены прозрачными радугами. В центре этой веселой группы находилась золоченая повозка, которую вдоль прохода влекли восемь розовых и голубых пони. На повозке восседал высокий худощавый и бородатый человек в черных кожаных штанах и серебряной тунике. Бородач наигрывал арпеджио на изящной серебряной арфе.

– Отлично поставлено, – прошептал Корреш.

Чтобы никому не загораживать путь, он стоял за моей спиной, привалившись к колонне. В ответ на его слова я лишь молча кивнул. Ни он, ни я не хотели участвовать в церемонии, да и нужды в этом не было, и без нас все шло как нельзя лучше.

В зале не было даже намека на присутствие магии. Маша, конечно, очень хотела, чтобы все прошло хорошо, но считала недостойным прибегать для этого к магическим силам. Да, храбрости ей не занимать, подумал я.

Танцовщицы и жонглеры окружили алтарь в глубине зала. Перед алтарем в окружении подружек невесты и жениха стояла облаченная в зеленую мантию жрица.

Арфы рванули знаменитую мелодию Хонивагена, и взоры всех присутствующих обратились на дверь.

Даже в самых безумных снах я не мог представить Машу красавицей. Но сейчас она вдруг почему-то стала очень привлекательной. Может, все дело было в том счастье, которым светилось ее лицо. Из толстой простушки Маша превратилась в миловидную женщину.