Когда он подходит к одной из сторон кровати, глядя на меня сверху вниз, мое сердце подпрыгивает к горлу от осознания того, что он держит в руках.

Это наручники.

Ужасающие и очень даже настоящие наручники.

Я отползаю от него, и мое горло начинает сдавливать.

- Сиенна, - говорит Лукас уверенным голосом. - Я собираюсь надеть на тебя наручники.

Что за хрень?

Паника заполняет мой живот, распространяясь в область груди, когда я яростно мотаю головой из стороны в сторону.

- Нет. То есть, ты не оденешь на ме...

Поднимая руку, он перебивает меня.

- Я не могу тебя заставить заниматься подобным дерьмом. Но ты позволишь мне сделать это.

Я подымаюсь с постели, становясь с другой стороны кровати и складывая руки на груди.

- Нет, я не позволю, - он ведь не может на самом деле ожидать от меня подобного. Не тогда, когда мы едва знакомы. Не тогда, когда у него на лице это выражение, обычно свойственное мудакам.

Карие глаза Лукаса обращены на меня, а наручники так и свисают с его пальца. Наконец, он бросает металл на середину кровати, и мое тело расслабляется.

- Итак, предполагаю мы... - начинаю я.

- Убирайся на хуй, - рычит он.

Я делаю шаг назад, и мою грудь сжимает от боли.

- Что?

На этот раз он говорит медленно, делая ударение на каждом слове, от чего я чувствую их подобно резким толчкам.

- Убирайся на хуй. Уверен, ты знаешь дорогу.

Он даже не дает мне шанса ответить, потребовать объяснение его резкой перемене. Лукас просто исчезает в ванной, хлопая за собою дверью. Я смотрю ему вслед в течение секунд, которые ощущаются подобно вечности, во время которой мой желудок сильно скручивает, и я слышу, как включается душ.

Мои руки стали тяжелыми и онемевшими, но я все равно хватаю платье с пола и натягиваю его обратно на себя. Я дергаю молнию, не заботясь о том, что она заедает на середине. Я даже не проверяю, как выгляжу в зеркале над комодом, потому что и так знаю, что там увижу. Униженную женщину с раскрасневшимся лицом. Я нахожу свою сумку и покидаю спальню Лукаса, крепко хватаясь за перила, когда спускаюсь вниз по лестнице, а звук воды преследует мой слух. Я не оборачиваюсь, пока не дохожу до фойе, к тому времени мое дыхание становится прерывистым и тяжелым.

- Иди и ты тоже на хуй, Лукас, - шепчу я, сломленным голосом, прежде чем выйти на улицу.

Я не вызываю такси, пока не отхожу на расстояние квартала от его особняка. К этому моменту я превращаюсь в полнейшую размазню с потекшей тушью, и потому оператору такси приходится переспрашивать у меня все по три раза.

За всю свою жизнь я всего лишь трижды сожалел о чем-либо.

Первое, о чем я сожалею - это о том дерьме, что есть на меня у Сэм, и с которым мне придется иметь дело, пока одни из нас не сдастся, ну, или пока не поблекнут преимущества, которые у нее есть от данной ситуации.

Под номером два находится сама Саманта.

А третья вещь - это тот факт, что когда я выхожу из ванной, все еще злясь на Саманту и себя самого, Сиенна уже покинула мой дом.

Я приеду к тебе через час, придурок, - гласило последнее сообщение Сэм, и я вышел из себя.

Роняя полотенце со своей талии на пол, я сажусь у изножья кровати и сжимаю переносицу. Когда через минуту мой телефон начинает звонить, я точно знаю, кто это. Я собираюсь бросить его о стену, но вместо этого нахожу лучшую альтернативу - пара наручников - я хватаю их и швыряю через комнату. А затем отвечаю, наконец-то давая Сэм то, чего она так хочет.

- Ты в Лос-Анджелесе? - спрашиваю я.

- Тебе потребовалось достаточно много времени для того, чтобы ответить, - небрежно бросает моя бывшая.