Глава 7

Сегодня разборы в подвале не принесли мне никаких дивидендов, зато Софья обогатилась сразу тремя странными вещами. Настолько странными, что я так и не понял из ее путанных объяснений, что это такое, и зачем понадобилось Викентию, если, конечно, это он ее послал за ними, в чем я начал уже сомневаться, глядя на нездоровый энтузиазм, появившийся после моих находок.

Увидев тонкую золотистую проволоку, Софья едва не взвизгнула от радости и буквально зарылась в кучу мусора, из которой и вытащила эту штуковину, чтобы извлечь из недр различного хлама большую прямоугольную шкатулку, в которую любовно упаковала проволоку. Туда же был вложен найденный чуть позднее прозрачный куб, а еще я заметил выемки в красном бархате, соответствующие по размеру той непонятной вращающейся херни, которую я откопал в первый вечер отработки. Если это комплект, то оставалось еще три незаполненных места, с четкими контурами. Похоже рыжую симпатяжку сюда направили не просто так. У нее есть конкретная цель, только бы понять, какая. Почему-то это казалось мне очень важным — понять, словно кто-то извне пытался достучаться до мня, пытался вложить в мою многострадальную голову какую-то мысль, и эта потребность засела словно заноза, которую было невозможно вытащить просто так.

Саму Софью я пытался спрашивать, меняя полярность вопросов, как учли в армии, на очень коротком курсе, посвященном именно ведению допросов. Тогда нам, желторотым пацанам прочитали пару лекций, а затем сказали, что это в общем-то не наше дело, и такими тонкими материями, как допросы, будут заниматься специально обученные люди, до которых нам, как до Китая раком, какими бы крутыми мы бы сами себе не казались. Но, как оказалось, кое-что я запомнил. Однако Софья вроде бы и отвечала, но как-то очень размазано, словно уши мне мастикой заливала. Вопросы к девице уже не поместились бы на странице ее любимого блокнота, вот только я очень сильно сомневался, что она так просто на них правдиво ответит. Особенно на самый главный — что она здесь ищет на самом деле, и стоящий на втором месте — что она натворила такого, что ее не просто послали хлам разгребать, но запирали здесь, при этом я как бы выступал в качестве пострадавшей стороны.

Мне ничего не оставалось другого, как выяснить все самостоятельно. Знать бы еще, с какой стороны подступиться. Но ничего, начнем выяснять методом тыка, авось что-нибудь сработает.

— Я переговорила с Олегом насчет фигурки, — так как последние полчаса мы трудились молча, эти слова, сказанные нарочито небрежным тоном, заставили меня вздрогнуть.

— И что же, братан изъявил желание побыть посредником в этом нелегком деле? — я тряхнул мешок, чтобы попробовать утрамбовать в него последний на сегодня мусор. Хорошего помаленьку, и так сегодня почти на рекорд пошли.

— Да, собственно, он уже это сделал. Отослал сделанный мною образ Козыревскому, который готов обсудить детали сделки. Он готов расстаться со ста пятьюдесятью тысячами.

— Которые мне придется разделить на троих, — закончил я за Софью, оттаскивая мешок к стене.

— Такова жизнь, Сава, — она очень мило улыбнулась и вытерла руки салфеткой, которую потом зашвырнула в мешок.

— Ну, это я уже понял, не маленький мальчик, — раздался щелчок, это открылась дверь, готовая выпустить нас из этой тюрьмы. Было очевидным, что запирали здесь именно Софью, потому как дверь в этот раз закрылась так же, как и в прошлый только при появлении моей напарницы. Складывалось ощущение, что на меня тут всем просто плевать, что не придавало радости моему переполненному чувством собственного достоинства эго. Так же было предельно ясно, что здесь кто-то потрудился с уровнем не меньшим, чем у директора.