Бентли Литтл. Сны Леты
«Сны Леты» был моей первой значительной продажей. Моя проза публиковалась в журналах «маленькой прессы» (в основном, в новаторском «The Horror Show», который напечатал ранние работы очень многих писателей), но никогда не попадала в большие журналы вроде «The Twilight Zone». Но, несмотря ни на что, я продолжал попытки, и, наконец-то, в 1987-м, «Сны Леты» был принят в «Night Cry», журнал-компаньон «The Twilight Zone». Это был поворотный момент моей карьеры. Согласно греческой мифологии, Лета — река забвения в подземном мире. Сначала я придумал название для этого рассказа, а затем выстроил вокруг него сюжет.
— Детям необходимо спать, — сказала Синди. — Где это видано — позволять ребёнку ложиться в то же время, что и родители? — Но это значит, что она проснётся и заплачет уже через два часа после того, как они улягутся сами, — возразил Марк. — Это значит, что нужно будет встать, покормить её, уложить, а затем опять попытаться заснуть, прежде чем проснуться снова для утреннего кормления. Почему мы не укладываем её в то же время, когда ложимся сами? — спросил он. — Так она не проснётся до четырёх или пяти часов утра. Гораздо проще проснуться в пять утра, а не в час ночи. — Она ребёнок, — покачивая головой, медленно сказала Синди, словно Марк был слишком тупой или ограниченный, чтобы понять её точку зрения. — Детям нужен их сон. — Так же как и взрослым. Тебе не надоело вставать среди ночи, чтобы покормить её? Каждую ночь? — Это одна из родительских обязанностей, — ответила она, поджав губы. — Попробуй хоть раз думать не только о себе. — Послушай, она в любом случае всё время спит. Днём она спит или ночью — какая разница? Как может ей повредить смещение режима на несколько часов? Синди отвернулась от него. — Я даже обсуждать это больше не хочу. Синди ушла на кухню, и он услышал, как она гремит шкафами, громко давая ему понять, что готовит смесь для ребёнка. Марк откинулся в кресло, осторожно помассировал виски большим и указательным пальцами правой руки. Головная боль вернулась, становясь просто невыносимой. Действие тайленола, который он принял менее получаса назад, уже прошло. Либо таблетки стали слабее, а его головная боль усилилась, либо он начал становиться невосприимчивым к их действию. — Твоя очередь, но сегодня об Энни позабочусь я, — крикнула Синди из кухни. — Как ты на это смотришь? Он даже не ответил. Боже, голова… Он был уверен, что головная боль как-то связана с неестественным времяпровождением в течение последних двух месяцев. Организм Марка просто не привык к тому, что его сон прерывается каждую ночь. Его разуму тоже было трудно приспособиться. Последнюю неделю детский плач вырывал его из глубокого сна, оставляя в просыпающемся сознании остаточные образы причудливо искривлённой реальности. Они искажали его восприятие в полусонных промежутках кормления, хотя поутру он никогда эти сны не помнил. Прищурившись, в тщетной надежде, что это облегчит боль, он встал и медленно пошёл на кухню. Незаметно прошёл мимо Синди, помешивающей «Симилак» в кастрюльке на плите, и взял бутылек «Тайленола» с его места в круглом держателе специй на полке с пряностями. Без труда снял красную крышечку с защитой от детей, сунул две кислые таблетки в рот и проглотил их, не запивая водой. — У тебя снова мигрень? — Все следы ругани из голоса Синди пропали, он был нежным и обеспокоенным. Несмотря на мучительно пульсирующую в висках кровь, он отмахнулся, словно волноваться было не о чем. |
